Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 64 65 66 67 68 69 70 71 72 ... 98
Перейти на страницу:

Капитан Элиас прогнал эти мысли, обнял мальчика за плечи и повернул его лицом к северу.

18

Весна, 2000 год.

Окружавшие их столики в тесном баре аэропорта были пусты. В любом случае, подумал Мэтью, никто ничего не поймет из обрывков этой странной истории. Решив воспользоваться случаем, раз уж Андреас приехал встретить его в аэропорт Кеннеди, он потащил того в ближайшее спокойное место и потребовал рассказать всю историю с начала и до конца.

— И как прошел обмен?

Прежде чем ответить, Андреас сделал глоток имбирного эля.

— Стефано передал сообщение. Несмотря ни на что, Мюллер все еще очень хотел заключить эту сделку. Про солдата, убитого нами в церкви, он был готов забыть. Его волновали только его собственные сокровища. Многие немецкие офицеры делали то же. Мертен, командовавший в Салониках, затопил пятьдесят ящиков золота, украденного у евреев, надеясь вернуться за ними после войны.

— Я читал об этом.

— Мюллера не интересовало золото. Он предпочитал произведения искусства, особенно религиозного. Он что-то слышал об иконе, скорее всего от своего отца. Кража произведений искусства была у них семейной традицией. Я узнал об этом позже, когда охотился за ним. Он специально сделал так, чтобы его направили в Грецию: надеялся найти икону. Думаю, что история об иконе, обладающей сверхъестественной силой, привлекла внимание нацистов, учитывая их одержимость оккультизмом и любовь Геринга к искусству. Может быть, его специально послали, чтобы найти ее и подарить фюреру на день рождения, как ты думаешь?

Слова деда звучали цинично, но за этим цинизмом Мэтью почувствовал подозрительность и отвращение. Холодок пробежал по его телу. Так ли уж невероятно было такое предположение?

— Эпирос входил в итальянскую оккупационную зону, — продолжал Андреас. — Поэтому Мюллеру надо было дождаться удобного момента. Но даже когда туда вошли немцы, задача оказалась очень непростой. В горах полно маленьких деревушек. Это как искать иголку в стоге сена. Греки любят посудачить, но об этой иконе никто ничего толком не мог ему сказать. Во многих деревнях сохранились старинные иконы; многие жители считали, что именно их икона — самая знаменитая.

Никто не знал, куда подевалась именно эта икона. После того, как мы выбили итальянцев, и перед наступлением немцев мой брат спрятал ее в тайнике возле алтаря, за иконостасом. Хорошее местечко. Об этом знали только Микалис, плотник и я.

— А Фотис не знал?

— Нет. Потому-то ему и пришлось обратиться ко мне. Мюллер знал о политическом расколе среди партизан. Коммунисты были самыми сильными, поэтому немцы установили контакты с остальными группировками. Конечно, мы тоже боролись с ними, особенно в Эпиросе — там этот толстозадый Зервас командовал республиканцами. Но Зервас в основном боролся с коммунистами и роялистами, которых он ненавидел еще больше, чем коммунистов, пока не помирился с ними. Война продолжалась, но мы знали, что немцы скоро уйдут, и все задумались о послевоенной политике.

— Все, включая тебя.

— Да. В душе я был республиканцем. Мне было наплевать на короля. Я хотел, чтобы у нас был президент, как в Америке. Но твой крестный и я находились на службе у правительства в изгнании, и это означало, что мы были роялистами. Но пусть уж лучше роялистами, кем угодно — только не коммунистами. Мы с Фотисом оба пришли к этому выводу, и на каком-то этапе это определяло все наши поступки. Хотя мы и дрались с немцами, убивали их, теряли своих людей. Видели, как сжигают деревни. Мои люди сражались.

Старик сделал еще глоток. Казалось, мысли его были где-то очень далеко.

— И Мюллер пришел к тебе.

— К Фотису. Фотис был главным в нашем районе. Он тоже из Эпироса, из Иоаннины. Он уехал учиться в Афины на несколько лет раньше меня. К тому времени, как я приехал, он уже был инструктором. Очень умный парень, сильный, немного ожесточившийся — такой, каким я хотел стать. Мы были «патриотами» — и конечно, мы стали друзьями. Извини, ты, наверное, все это уже знаешь.

— Большую часть, но все равно продолжай.

— Когда немцы отрезали нашу армию, мы оба попросили направить нас в Эпирос. Правительство эвакуировалось из Афин, и в глубь страны направлялись люди, чтобы организовать там повстанческое движение. Большинству из них это не удалось. Сопротивление возникало спонтанно, само по себе, и успешнее всех действовали коммунисты. Мы с Фотисом работали с британцами. Доставляли письма и золото Зервасу. Ты можешь себе представить! Ему приходилось платить, чтобы он сражался. Но даже и тогда он медлил. Фотис был более терпелив, а я хотел действовать. Жители моего района сформировали партизанскую группу, и я присоединился к ним. Их командир был убит, и они выбрали своим командиром меня.

— Ты был слишком молод для этого.

— Старше, чем большинство из них. Я служил в армии; кроме того, когда-то мой отец командовал партизанами в борьбе с турками. Для них это много значило — отец, дед. Как будто у героя не может быть сына-пропойцы или наоборот. Ну ладно. В общем, Мюллер вышел на Фотиса, и два этих мудреца решили обменять икону на оружие. Фотис убедил меня пойти на это. Нам нужно было оружие: наше было старое и плохое. То, которое давали нам англичане, Зервас просто-напросто прятал. Мы даже не знали, на чьей стороне он окажется в конце концов. Икона, как все думали, исчезла. Для меня она была чем-то… мифическим. Я был современно мыслящим человеком.

Слушая горькие слова Андреаса, Мэтью вспоминал, как оправдывался Фотис: «Как я мог придумать этот план? Сжечь церковь? Обменять такую красоту, эту святую икону?» В свою ложь его крестный всегда добавлял немного правды. Именно поэтому он умел убеждать людей.

— Это была идея Стаматиса — поджечь церковь? — спросил Мэтью.

— Да.

— И Фотис вовсе не собирался отдавать икону немцам. — Мэтью произносил свои мысли вслух, как будто переводил то, что было у него в подсознании. — Он затеял все это только для того, чтобы узнать, где находится икона. Заставить тебя сказать ему. Тебе ведь известно, что это он первый обратился к Мюллеру, а не наоборот.

Андреас долго молчал, уставясь в стекло, за которым виднелась взлетная полоса.

— Я думал об этом все эти годы, — сказал он наконец. — У меня с самого начала были некоторые подозрения. Именно поэтому я сам придумал план — план, который потом провалился к чертовой матери. Именно поэтому я не показал Фотису записку Стаматиса, поэтому в конце концов сам произвел обмен иконы на оружие. Я хотел знать, что задумал Фотис, но мы с ним убили двух единственных людей, которые могли что-то мне рассказать. Он — отца, я — сына. А через какое-то время я уже не был уверен, что хочу что-то знать. Потому что могло оказаться, что это он виноват в смерти моего брата и жителей деревни. И тогда бы мне пришлось решать, как быть дальше.

— А что насчет жителей деревни?

— Мюллер расстрелял их.

1 ... 64 65 66 67 68 69 70 71 72 ... 98
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?