Не снесет ли у девочки крышу?

Все возможно…

Ладно. Сейчас — не суть важно. У нее хватает других дел. А говорить кому-то про тайну Лонса… Она что, самоубийца? Обладающие такими знаниями долго не живут. Нет уж.

Сначала проясним для себя все политические расклады. Потом будем думать, куда пристроить информацию.

Лиля попрощалась с Лонсом, кое-как добрела до спальни и не раздеваясь упала в кровать. Последние часы вымотали ее до предела.

Легко ли вести беседу? Продумывая каждое свое слово, не говоря ничего лишнего, не показывая, что ты ничего не знаешь, и задавая вопросы словно бы мимоходом?

Ну кому как. У кардинала Ришелье проблем не возникло бы. А вот у Лилиан Иртон…

Да еще провести все это в форме доверительной беседы, приказав принести вина для менестреля и воды для себя, что-нибудь перекусить… боги, есть-то как хочется…

Лиля потерла ладонью недовольно заурчавший желудок.

Интересно: дипломатические переговоры сжигают калории?

Лиля постаралась четко дать понять — она ничего не имеет против Уэльстера.

Стекло? Да.

Кружево. Может быть, и кое-что еще интересное. А может и не быть.

Договариваться мы все равно будем не с вами, любезнейший. А с вашим шефом. Ваше дело отдать ему собранную информацию, получить указания — и вообще, не разводите секреты Полишинеля.

Рецепты? Да вы, любезнейший, шутить изволите?

Как говорил незабвенный Федя Соколов: «Я буду разговаривать с пастухом, а не с его безмозглым бараном». Другой вопрос — пастуху надо себя еще прорекламировать. Этим Лиля и занималась.

А попутно выяснила, что Гардвейг очень болен. Что Альтрес Лорт за него кого хочешь сожрет. Что короля лечат, как и последнего пастуха этого мира, клистирами и кровопусканиями… Железное у мужика здоровье, если он еще и детей делать умудряется.

Что граф Иртон сейчас при дворе в Уэльстере. И заработал себе репутацию блестящего кавалера… переводим как бабника?

Жене, конечно, этого не скажут. Но не объяснишь же, что жене он по барабану?

Ну и кучку подробностей про королевский двор Уэльстера. Нужных ей, как тот граф Иртон.

Написала его величеству кучу вопросов по здоровью — пока она сама не может попасть к венценосному пациенту, пусть хотя бы анамнез соберут. И то хлеб. Рекомендаций никаких не даем, ну так она и не святая, чтобы лечить на расстоянии. Умному хватит.

Удочку она забросила. А что на нее поймается?

Вытащим — разберемся.

Зима шла своим чередом.

Как оказалось — Новый год тут не отмечали. А вот праздник перелома зимы на лето был.

У Лили руки чесались, но по здравом размышлении она решила не морочить никому голову. Елки, игрушки, подарки — это хорошо. Только вот… и так за ней много странностей. Народ не поймет. Поэтому Лиля ограничилась выходным днем для всех обитателей замка, вечеринкой с танцами и угощением.

Сама она пить не стала и с интересом наблюдала за веселящимися людьми.

Вино снимало все ограничения. И даже вирмане хотя и не избавились от своей вечной настороженности, но как-то расслабились. Саму Лилю приглашали на танец и Тахир, и Лонс, и Тарис, и даже Лейф, с великодушного разрешения смеющейся Ингрид. Эрик покушался на целых три танца, но Лиля следила жестко. Один танец. Два — максимум. Как объяснил Лонс, это закон для высокородной дамы. Один танец — со случайным знакомым, два — с друзьями и родными. Три и больше — только с мужем. В крайнем случае с любовником. И Лиля заранее зазубривала весь этот чертов этикет.

При дворе она будет… ну не ниже плинтуса, но близко к тому.

Дочь купца, не наследная аристократка — этого уже достаточно, чтобы облить ее презрением.

А ведь еще и манеры. Лиля шлифовала что могла, но твердо знала — она не из этой стаи. Это будет ощущаться, ее будут травить и давить, и она может только приготовиться к буре.

Она приготовится.

Любезный мой супруг.

(Черти бы тебя взяли.)

Должна сообщить, что у нас все в порядке.

(Твоими молитвами…)

Миранда жива и здорова, она посылает вам приветы и поцелуи. Я также жива, но здоровье мое оставляет желать лучшего. После потери ребенка и отравления мое тело истощено. И это подтверждает знаменитый лекарь, волей судьбы посетивший ваш замок. Полагаю, вы слышали про Тахира Джиамана дин Дашшара?

В любом случае по приезде вы сможете лично переговорить с ним и узнать о возможности нового зачатия ребенка.

Пока же вкратце. Докторус считает, что мне необходимо долгое лечение, прежде чем я смогу зачать новую жизнь и успешно выносить плод.

(Лет пять. Или шесть. Или вообще посмотрим.)

Я счастлива получить ваше одобрение и также надеюсь на встречу.

(Уже и скалку приготовила, и чугунную сковородку, и еще десяток увесистых аргументов…)

Надеюсь, у вас все благополучно.

(Чтоб ты благополучно провалился куда поглубже!)

Молюсь за вас.

(За упокой.)

Лилиан Элизабетта Мариэла, графиня Иртон.

Письмо Миранды Кэтрин Иртон.

«Папа!

Здесь здорово!

Лиля замечательная! А еще у меня столько друзей! Они хорошие! И у меня есть своя собака! И новые платья! А Лиля обещала мне жеребенка!

Но я хочу настоящего аварца, а Лиля сказала, что тогда мы его выпишем! Из Ханганата!

Я уже умею писать, читать, считать… Лиля говорит, что женщина должна много знать, чтобы управляющие не воровали!

Мы к тебе приедем весной, правда?

Я тебя люблю и молюсь за тебя. И Лиля тоже молится.

Миранда Кэтрин, виконтесса Иртон».

Письма Джес читал в компании Рика. И тихо сходил с ума.

— Рик, я, кажется, готов поверить в пришествие Альдоная.

— С чего вдруг?

Джес взъерошил темные волосы.

— Знаешь, я уже ничему не удивлюсь. Как-то все перевернулось с ног на голову…

— Разве?

— Сам посуди. Я оставляю дома жирную дуру, которая способна только на молитвы… и что я получаю?

— Что же?

— Дядя ее хвалит. Миранда счастлива. В поместье порядок, зато моя любовница, оказывается… Знаешь, я просто с ума схожу! Я уже ничего не понимаю!

— А ты попробуй подумать иначе. Твоя жена, видимо, неплохой человек. Раз ребенок так о ней пишет.