Автомат продолжал стрелять до тех пор, пока не иссяк боезапас в кассете песчаного кара, оставленного мною возле дома. Стрелять могли только из него – кто-нибудь из подчиненных Бланка все-таки решил отомстить за капитана.

– Нам нужно выбраться из дома, – сказал я, увлекая Миру за локоть. – Быстрее, пока не сменили кассету с зарядами и не обрушился потолок.

Помог ей подняться, выбежал на темную лестницу. С улицы донеслись жужжание электромотора и шорох покрышек. Кар явно выехал на дорогу и остановился где-то напротив входной двери.

– Лампа на стене, Марк, – прозвучало сзади.

– При чем тут лампа? – Я обернулся. Мира указывала глазами на стеклянную колбу, висевшую на гвозде. – Скорее, нужно уходить!

Она не позволила взять ее за руку, отступила со словами:

– Не меня, сними лампу с крючка.

Я чуть не выругался вслух, снял со стены колбу.

– Теперь ты пойдешь?

– Да, но включи ее.

– Хватит разговоров! – Мое терпение лопнуло. – Идем!

Пришлось ее все-таки силой увлечь вниз по лестнице. Я опасался, что не успеем выбраться из дома, не хотел встречаться с нападавшими возле выхода, тогда не смогу нас защитить.

Мы спустились на первый этаж, я уже было свернул к окну, выходящему на задний двор, но чужой окрик остановил меня.

– Мастер! – долетело с улицы. – Слышишь, выходи!

Я кивнул Мире на окно, а сам тихо двинулся к двери.

– Не пытайся сбежать, не успеешь! – хрипло кричал Бланк. – Я перезарядил кассету! Не появишься через три секунды, от дома камня на камне не останется!

Бланк, скотина, как же он выжил? Должно быть, соматический модуль вовремя сработал, продуцировал выброс адреналина в кровь, вот капитан и выбрался на поверхность.

– Лампа, – шепнула Мира сзади.

Далась ей эта лампа – я оглянулся. Она не сдвинулась с места, стояла возле лестницы, прижимая дочь к груди.

– Раз! – донеслось со двора. – Два!

– Не стреляй, выхожу! – крикнул я.

– Всего лишь поверни кольцо, – прошептала Мира вслед. – И бросай в него.

Я подошел к двери, взглянул на лампу, повернул кольцо у основания. Мягкий голубоватый свет лизнул лицо. Колба заметно нагрелась.

– Три! – раздалось на улице.

– Выхожу! – Я распахнул дверь и швырнул лампу в кар, где за штурвалом в отсеке с открытым люком сидел Бланк.

Он успел выскочить наружу, сиганул головой вперед, как заправский пловец в бассейне, сделал кувырок, встал на ноги. Лампа ударила о броню, колба со звоном треснула, из нее выплеснулся яркий свет. Раздалось громкое шипение, машина скрылась в облаке пара…

А может, это был не пар. Спустя пару секунд облако растаяло, оставив на броне маслянистые потеки. А Бланк уже принял боевую стойку, сжимая в кулаке нож. Тот самый нож, который я засадил ему в бедро.

– Ну надо же, – зло выплюнул он. – Ты использовал «термит». Баба подсказала?

Что такое «термит», я не знал, мне было плевать на это.

Бланк скривился, наклонил голову к плечу, будто разминал мышцы шеи перед схваткой. Но на самом деле причина была в другом: выглядел он скверно, весьма скверно. Шлема на голове не было, бледную кожу на лице и шее покрывали синие вздутия – сосуды пульсировали так, словно по ним ползали черви, а кровь загустела.

Я сжал кулаки, Бланк подался вперед, но едва устоял на ногах, потому что перетянутое жгутом бедро дрогнуло, колени подогнулись. Он сдавленно кашлянул, плотно сжал челюсти, выдохнул – вместе со слюной изо рта полетели кроваво-синие сгустки.

– Помнишь про биосин и карулу? – произнес я, опустив руки.

Бланк закачался, шаркнул ногой, пытаясь сделать шаг навстречу.

– Помнишь, что выделяет карула и от чего защищает биосин?

Он упал на колени, попытался взмахнуть рукой, но лишь запрокинул голову и выронил нож.

– Ты уже труп, – сказал я, глядя на него сверху вниз. – Слизь убила тебя.

В его глазах полопались сосуды, носом пошла черная кровь, лицо потемнело от прожилок, вены вздулись на шее, став толщиною в палец.

Бланк захрипел и повалился на спину.

– Сволочь, – тихо проронил я. – Ты заслужил такую смерть.

И тут небо вздрогнуло. За спиной испуганно вскрикнула вышедшая во двор Мира, я выбежал на улицу, глядя в сторону маяка, за которым виднелась Крепость. Когда достиг поворота к пристани, остановился, раскрыв рот от удивления.

Над Крепостью рос огненный гриб – это было не похоже и одновременно похоже на взрыв атомного заряда, только почему-то перед этим не было вспышки, кольцом по небу не расходилась ударная волна, разгоняя облака. Взрыв будто произошел не здесь, не на острове, а где-то между мирами…

«Максимальный предел», – пронеслось в голове. Случилось то, о чем рассказывал Нойман. Но… но кто доставил заряд в Коридор?

«Гриб» над Крепостью изменил форму, вырос в размерах, став воронкой, куда потянулись облака – будто гигантский пылесос включился, в небе разрастался тяжелый гул. Земля затряслась, горизонт начал сворачиваться, я попятился, крикнул Мире, чтобы пряталась в доме, поскольку не знал, что случится в следующий момент: схлопнется континуум, нас развеет по ветру, засосет в черную дыру…

Миг, и воронка исчезла, вместо нее в небе осталась темная полоса. С моря донеслись раскаты грома, сдвинувшийся горизонт распрямился, облака растеклись по небосводу. Я, завороженный, смотрел на океан, в то место, где раньше был остров, но кроме волн ничего там не видел.

Ритмично пульсировавший светом маяк мигнул и погас, в небе пропала темная полоса. Я медленно повернулся – Мира не успела скрыться в доме, стояла в дверях, держа на руках дочь.

– Что случилось, Марк?

– Твой отец оказался прав.

– Насчет чего?

– Насчет теории Максимального предела. – Я пошел к дому. – Он предлагал взорвать ядерный заряд в Коридоре, и тогда Земля и Пангея разъединятся.

– Но как это возможно? – Мира широко распахнула глаза. – Чтобы бомба попала в Коридор?

Я чуть не сбился с шага, когда в голове все встало на свои места: мой отец всех перехитрил.

– Помнишь контейнер с якобы вирусом?

Мира кивнула.

– В нем не было вируса, в нем была бомба – тактический ядерный фугас. Генерал Варламов был командиром Крепости, и в случае возникновения чрезвычайной ситуации, например, смертельной угрозы Земле, был обязан подорвать Крепость вместе с гарнизоном.

Я подошел к Мире и бережно взял у нее ребенка.

Дочь спала, тихо посапывая в пеленку.

– Как ее зовут? – Я опустился на каменную ступеньку перед дверью.