Кацуми, которая никому не позволит себя и пальцем тронуть…

— Да, я такая… АХ!

Он навис над ней всем своим телом и она теперь отчетливо видела его хорошо развитые мышцы.

— Кацуми… я знаю, что на самом деле ты мягкая и нежная внутри, так что ты можешь не притворяться! Откройся мне! Я всегда готов подставить тебе свое плечо и поддержать!

— Да что ты такое говоришь⁉ Ты меня просто обманываешь, чтобы получить мою розу… — выпалила она и отвернувшись закрыла личико.

— Кацуми… — он медленно взял ее правую руку, а затем медленно поцеловал ее ладонь, — ты правда думаешь, что мне нужно только это?

— А что же тогда?

— Мне нужна твоя любовь, твоя честность, твое доверие! — после чего он нежно взял ее ладошку и приложил к своей груди и она ощутила, как бьется его сильное сердце.

— Изуку… — прошептала она, едва сдерживая слезы.

— Мне не нужны от тебя страстные пальцы с острыми ноготками, что будут ласкать меня, оставляя кровавые борозды! Мне нужны твои нежные руки, что будут поддерживать и заботиться обо мне в моменты моей слабости и неудач!

— Ах… Изуку…

— И тебе я тоже могу предложить лишь свои крепкие руки, дабы поддерживать и заботиться о тебе… — чувственно произнес он и медленно приблизившись к сжавшейся в трясущийся комок Бакуго нежно обнял ее и прижался всем телом, отчего ее бешено скачущее сердце уже было готово выскочить из груди.

— Изуку, я… — прошептала Бакуго, а затем ощутила, что он медленно отводит ее руки в стороны и прижимает к дивану и теперь, оставшись без последней линии обороны, она оказалась полностью в его власти и могла лишь отрешенно смотреть в сторону.

— Кацуми! Если я тебе противен, то ты так и скажи! Если мои объятия для тебя хуже, чем удары хлыста, а поцелуи — словно яд, то я уйду и клянусь, что больше не попытаюсь сорвать твою розу и даже мои пальцы не посмеют тронуть даже кончиков твоих прекрасных волос!

— Нет, Изуку, дело не в этом! — неожиданно для самой себя испуганно воскликнула она и тут их взгляды пересеклись и она по его глазам ощутила могучую решимость и страстное горячее желание, что распаляло его изнутри.

— Тогда в чем же? — он отпустил ее руки, а затем взяв ее за подмышки перевернулся на бок вместе с ней и теперь она была сверху, а он отвел руки в стороны и сказал, — Я — весь в твоей власти! Только ты решаешь, что будет дальше!

— Изуку, так нечестно…

Внезапно он погладил ее подбородок и провел большим пальцем по ее нежным губам.

— Кацуми… так каков твой ответ? Чего ты хочешь?

— Я… я…

Внезапно Изуку приблизил к ее лицу свое и пока она застыла с трепещущим сердцем в ожидании его слов, он внезапно начал облизывать ее лицо своим длинным шершавым языком.

— Изуку⁉ Ты чего творишь⁈ Э⁈

Затем он отодвинул свое лицо и глядя ей в глаза произнес.

— Мяу! Мяу!

— А-а-а⁉ Че происходи-и-ит!⁇⁉ — завопила она, проваливаясь в складки дивана.

* * *

— Мяу! Мяу!

— Ммм! Бли-и-н…

Бакуго протянула руку и взяла за шкирку свою кошку, которая усердно облизывала ее лицо и тыкала лапкой в нос.

— Киса! Ты чего это, жрать хочешь⁈

— Мяу!

— Понятно… сейчас-сейчас, я накормлю тебя! Хорош вопить так!

— Мяу-мяу!

Она положила кошку на пол и та с ожидающим видом уселась у двери. Бакуго же протерла лицо, а затем глянула вбок и подняла книгу с весьма откровенной обложкой под названием «Сорванная Роза».

— Так-с… больше на ночь такое я читать не буду…

Затем она прислушалась к своим ощущениям в теле и глянув вниз поняла причину дискомфорта.

— Ну просто афигенно! Ваще! Лучшее утро в моей жизни! Ну что это за прокладки такие, блин, их там гвоздями надо прибивать или что⁉ Капец… — недовольно бурчала она, подбирая замаранную простыню.

* * *

За поздним завтраком или скорее полдником она сидела за столом, где также было несколько ее сестер, которые тоже воспользовались редкой возможностью отоспаться на каникулах как селдует и кое-как приползли к столу.

— Кацуми, ты чего такая недовольная?

— Отвали!

— Проблемы на любовном фронте?

— Нет!

Все ее сестры были сплошь блондинками, как и их матери — ну вот как-то так получилось и их отец собрал джек-пот.

— Какие у нее могут быть проблемы? Они там групповуху устроили в последний день проживания у другой невесты!

— Да не было ничего такого!

— Ну как скажешь…

— Так как ты собираешься стать его первой?

— А-а-а! Блин, почему вы все такие озабоченные⁈ — она закинула остатки риса себе в рот и быстро запив чаем выскочила из-за стола.

— Аха-ха-ха! Ну чего ты⁈ Мы же пошутили⁉

— Я пойду прогуляюсь! — рявкнула она, уже собираясь уходить, но затем вернулась и насыпала голодной кошке вискаса и налив молока погладила ту на прощание.

* * *

Стояла приятная декабрьская погода без ветров и снегопадов, так что народ уже с утра будучи в предновогоднем настроении ходил туда-сюда семьями либо парочками и гаремчиками из пяти девушек и одного парня.

— Аха-ха-ха!

— Хи-хи-хи!

Бакуго шла одна и с недовольством смотрела на все эти счастливые группы людишек и мечтала никого из них не видеть.

"Капец! Почему меня сосватали на таком типке, как Мидория⁈ А, ну да, я же могу типа психануть и взорвать какого-нибудь неженку…

Эх, а я ведь всего лишь хотела себе классного жениха — богатого, умного, красивого, сильного, уверенного в себе, с подкачанным телом и кубиками пресса — я что, многого прошу что ли⁈"

— Э-э-эх! Жизнь несправедлива! — недовольно прошипела она.

Тут она заметила, что в парке возле спортивных турничков и прочих штук для тренировок собралась какая-то толпа — в основном из девчонок и Бакуго подошла поближе и присмотрелась.

— Чего⁉

— Давай, Хироши, покажи что ты можешь! — кричала девчонка с розовыми волосами, пока там подтягивался крепкий парниша и все считали.

— Тридцать четыре, тридцать пять, тридцать шее-е-есть, тридца-а-ать… се-е-емь!

Парень соскочил с него и утер со лба блестящий пот.

— Это было неплохо! Ну давай, Мидория! Покажи класс! — крикнула какая-то чувиха.

— Давай! Давай! —