В юношеские годы «детское религиозное мировоззрение рухнуло, подкопанное пробуждающейся мыслью»; его сменила «любовь, поклонение красоте природы». В гимназии города Новгород-Северского черниговской губернии он впервые остро ощутил присущие многим «беспринципность, холодный эгоизм, грубость, бесчеловечность». По его признанию, лишь одно примиряло его с такой жизнью: «Ангельски чистый образ одной девочки, с которой даже не был знаком, с радостным и тихим чувством носил я в своей душе три года (от 12 до 15 лет) ‹…› Она была для меня идеальным образом, высшим духовным существом».

Тогда же он стал много читать, заниматься самообразованием. Это «внесло в нравственный мир недостающую школе жизненную струю, возбудило новые мысли, открыло новые горизонты». Вместе с несколькими товарищами на собственные деньги они организовали домашнюю библиотеку в 150 томов по всем отраслям знания. В августе 1875 года отправился в Петербург и поступил в Технологический институт. Ему категорически не понравилась царившая там строгая дисциплина: ежедневные проверки посещения занятий, через день обязательные репетиции (ответы на вопросы по прочитанным лекциям) через день. Он считал, что это унижает человеческое достоинство.

Его исключили из института за нарушение этих правил. Он не подал прошение о восстановлении: «Зачем мне были предметы института, когда сам он не признавал во мне человека и считал насилие и принуждение лучшим средством высшего образования». Его выслали из Петербурга. И тогда борьба с существующей властью стала его главной целью.

В Киеве он познакомился с членами революционных групп и стал убежденным противником самодержавия. В августе 1876 года вернулся в Петербург, где установил связь с группой М.А. Натансона, и вскоре вошел в тайную организацию «Земля и воля». Весной следующего года отправился в Саратовскую губернию, чтобы познакомиться со старообрядцами и со временем вовлечь их в революционное движение. Религиозные раскольники ему, подобно многим землевольцам, представлялись «тайником народно-общинного духа».

Он устроился учителем грамматики в селе Синенькинo, где сблизился со старообрядцами. По его словам, «пришлось взять себя в ежовые рукавицы, ломать себя с ног до головы», выполняя необходимые обряды и обычаи, произнося молитвы и соблюдая посты. Но это происходило «даже с некоторою приятностью, а главное, с громадной пользой для развития воли и уменья владеть собой».

За несколько месяцев он стал своим среди раскольников (было ему тогда 22 года). Он отдавал всю свою энергию делу, жертвовал жизненными удобствами и материальными благами во имя революции.

Весной 1878 года Михайлов вернулся в Петербург, желая образовать новую группу для работы среди старообрядцев. Его ввели в руководящую группу «Земли и воли». Обладая всеми необходимыми качествами для конспиративной работы, он организовал ее профессионально.

Он принял непосредственное участие в подготовке покушений на начальника III отделения А.Р. Дрентельна и – А.К. Соловьева на Александра II (2 апреля 1879 года). Михайлов устроил Н.В. Клеточникова переписчиком в агентурную часть III отделения и почти два года получал от него материалы о планах тайной полиции.

С момента образования «Народной воли» в августе 1879 года и до своего ареста в ноябре следующего года А.Д. Михайлов был одним из ее главных руководителей. По словам Желябова, Михайлов заботился о своей организации «с такой же страстной, внимательной до мелочи преданностью, с какой другие заботятся о счастье любимой женщины». Как средство борьбы Михайлов делал ставку на террор, предлагая «стрелять в самый центр».

Самым близким для него человеком среди членов Исполкома «Народной воли» была А.П. Корба, с которой он познакомился в 1879 году. Он писал ей из тюрьмы: «Я не любил ни одной женщины, ни одного человека, как тебя». Под маской внешней холодности, которую отмечали все знавшие его, скрывались сильный темперамент и романтичная преданность делу революции.

28 ноября 1880 года А.Д. Михайлова арестовали в Петербурге при нелепых для конспиратора обстоятельствах: пошел в одну из фотомастерских получать карточки казненных народовольцев А.А. Квятковского и А.К. Преснякова. Понимая, что там может быть полицейская засада, он понадеялся на свое умение избегать слежки и ареста, которое до этого времени не подводило его…

После заточения в Трубецком бастионе Петропавловской крепости его судили в феврале 1882 года. Главным пунктом обвинения являлось активное участие в подготовке двух попыток цареубийства, что стало известно властям благодаря показаниям Г.Д. Гольденберга.

В дни судебного процесса он написал «Завещание», давая последние наставления своим товарищам. Например: «Завещаю вам, братья, не посылайте слишком молодых людей в борьбу на смерть. Давайте окрепнуть их характерам, давайте время развить все их духовные силы». В конце: «Затем целую вас всех, дорогие братья, милые сестры, целую всех по одному и крепко, крепко прижимаю к груди, которая полна желанием, страстью, воодушевляющими и вас. Простите, не поминайте лихом. Если я сделал кому-либо неприятное, то, верьте, не из личных побуждений, а единственно из своеобразного понимания нашей общей пользы и из свойственной характеру настойчивости.

Итак, прощайте, дорогие! Весь и до конца ваш Александр Михайлов».

Смертную казнь ему заменили вечной каторгой. В Алексеевском равелине Петропавловской крепости его поместили в камеру, полностью изолированную от окружающего мира. Он умер 18 марта 1884 года, как было написано в медицинской справке, от отека легких.

Тихомиров Лев Александрович (1852–1923) стал народовольцем-ренегатом, отрекшимся от прежних своих убеждений, но не предателем. Поначалу его убеждения были крайне революционными, затем – столь же контрреволюционными. Борясь против самодержавия, он занимался активной общественной деятельностью, а покаявшись, ограничился частной личной жизнью и писанием воспоминаний. Правда, и тут не обошлось без противоречий: сначала он в своих мемуарах выступил как ярый монархист, но потом постарался быть более объективным…

Родился он в дворянской семье военного врача на Кавказе, в Геленджике. Окончив Керченскую гимназию с золотой медалью, поступил на медицинский факультет Московского университета. Его захватило молодежное движение народников. Весной 1873 года он вступил в московский кружок «чайковцев»; переехав в Петербург, стал вести пропаганду среди фабричных рабочих.

Что привело его в ряды революционеров, решить трудно. Возможно, неудачные попытки заняться литературным творчеством. Во всяком случае, он вместе с Петром Кропоткиным, Сергеем Кравчинским и Дмитрием Клеменцом вошел в «Литературный комитет» организации. Написал две агитационные брошюры: «Сказку о четырех братьях» и «Пугачев или бунт 1773 года».

Как вспоминал Кропоткин: «Сказка» нам всем понравилась; но когда мы прочли ее заключение, мы совсем разочаровались. У автора четыре брата, натерпевшись от капитала, государства и т. д., сошлись, все четверо, на границе Сибири, куда их сослали, и заплакали. Сергей и я настаивали, чтобы конец был переделан, и я переделал его так, как он теперь в брошюре, что они идут на север, на юг, на запад и на восток проповедовать бунт.