в грудь стрела, а навстречу уже полетели какие-то ветки. Они пытались уйти в лес. Принцесса наконец смогла хоть немного приподняться.

– Держи! Бери скорее! – принцесса глянула через плечо, Клиф протягивал ей меч.

Она ухватилась за рукоять, и меч, сделанный по ее руке и росту, вылетел из ножен.

– Уходи! – Клиф хлопнул ножнами по крупу ее лошади.

Земля впереди опускалась, превращаясь в пологий склон. Лошадь делала три-четыре скачка, потом шагом продиралась через кусты. Сзади что-то кричали.

Кусты стали гуще, замедляя движение. Принцесса перенесла ногу через круп и спрыгнула на землю. Она уже не очень понимала, откуда она приехала и что теперь надо делать. Сердце колотилось. Волосы лезли в глаза. Больно жгло плечо. Принцесса крутанулась в одну сторону, в другую и, ничего толком не увидев, побежала дальше вниз по склону, на ходу надевая кольцо на палец.

Через несколько мгновений она выскочила на небольшую полянку. Куда дальше? Она огляделась, обернулась и вдруг из-за ближайшего темного ствола на нее полетело что-то хищное.

Принцесса отпрыгнула в сторону, оступилась, привалилась на левую руку, но тут же поднялась на ноги, поворачиваясь и выставляя перед собой меч. В рыжем кожаном панцире с косами по всему черепу и растрепанным клоком волос на темени на нее после прыжка разворачивался Хорцех – в одной руке меч, в другой кинжал. Странный звук оказался ее собственным сумасшедшим дыханием. Это конец? На полусогнутых ногах принцесса смещалась назад и в сторону. Не оступиться. Не скрещивать ноги. Меч перед собой.

Она не смотрела Хорцеху в лицо. Она следила за его ногами. Не знаешь, что делать, делай, как учили. У нее есть только один шанс. Пот затек в глаза. Волосы облепили лицо. Руки заледенели. Хорцех сделал выпад – пропустить, это обманка. Еще шаг. Он что-то сказал – не слушать, это неважно. Под левой ногой оказался корень, принцесса поскользнулась, дрогнула.

Хорцех шагнул вперед левой ногой и перенес вес. Вот оно! Принцесса уперлась своей правой, пригибая голову. Хорцех ударил махом справа вниз, но принцесса пронырнула под летящим лезвием на полудара обезумевшего сердца раньше и ткнула мечом вперед. Клинок мастера Коха не заметил ни кожаного панциря, ни кольчужной сетки и вошел острием под ребра, но принцесса даже не поняла этого. Ее едва толкнуло в ладонь. Она хотела убедиться, нажала на рукоять сильнее, не успевая сообразить, что меч не идет дальше, потому что уперся в кольчугу с другой стороны тела.

Хорцех обратным движением махнул рукой от плеча, и принцессу оглушило. Разодрало колючим щеку, сплющило ухо, тряхнуло в голове весь мир, выбив слезы. Она полетела в сторону, упала на бок, ударившись плечом. Тут же перекатилась на спину, махнув наугад мечом, который, оказалось, все еще был в руке. Хорцех был далеко. Скрюченный. Принцесса подтянула ноги, поднялась, устояла и пошла вперед.

Хорцех обхватил себя поперек живота, согнулся, привалился боком к дереву. Навстречу приближающейся принцессе он протянул руку, пытаясь ее остановить. Принцесса ничего не хотела и не могла понимать, но жаждала поставить точку, избавиться от всего этого. Навсегда.

Она обхватила правую кисть левой, выгнулась, занося меч за правое плечо, и, сделав полшага вперед, всем телом бросила его сверху-вниз на жирные толгойские косы. Меч дробно ударил в ладони и застрял.

Принцесса выдернула его, отшатнулась. Хорцех с наполовину перерубленной у основания шеей упал. На листья толчком выбилась кровь. На лезвии ее меча была кровь. На ее руках была кровь, но это ерунда. Надо вытереть меч. Обо что вытереть меч? О ствол дерева? О листву на земле?

Меч не слушался. Тыкался непонятно как. Руки не слушались. Она почти ничего не видела, все расплывалось. Саднила щека. Хотела вытереть глаза, только ткнула себя запястьем в лоб. Какая-то лошадь била копытами внутри черепа. Руки гуляли вокруг нее сами по себе, скрутило живот, до боли захотелось писать. Но надо было вытереть меч, и она все кружилась в поисках чего-то и не могла найти. Сзади какой-то силой прижало локти к бокам.

– Все кончилось! – сказал голос Гримды. – Все хорошо! Все кончилось!

– Надо вытереть меч, – сказала или только хотела сказать принцесса.

Ее дернуло. Потом еще раз. Подгибались ноги.

– Все, все, все! Все хорошо!

Принцесса вдруг с подвыванием в несколько рывков втянула воздух, задохнулась, стала противно трястись всем телом, но в голове немного посветлело. Гримда вместе с ней опустился на землю.

– П-п-п-ростите…

– Все хорошо, – повторял и повторял Гримда, не разжимая рук, не отпуская. – Вы моя лучшая ученица! Все будет хорошо!

Полулежа в объятиях широкоплечего гвардейца посреди запорошенной желтыми листьями лесной поляны и сотрясаясь от отпускавшего ее нервного шока, наследная принцесса Арранты Эва Лина Маунтенар Декрой очень хотела верить, что может быть где-нибудь когда-нибудь наконец-то так оно и будет.

Интермедия.

Сильный мужчина

Графиня ар Деноольд в сопровождении маленькой свиты из четырех человек прибыла в собственное графство окольными путями, иногда сужавшимися вплоть до лесных тропинок. Причиной тому был мятеж некоторых баронов, в результате которого она была взята в заложницы, а в ее собственной резиденции расположился барон Риддик, назначенный ими исполнять роль графа. Ей предстояло каким-то образом вышвырнуть его оттуда и склонить остальных к подчинению. Однако с этим она, без сомнения, сможет справиться позже. Риддик в буквальном смысле слова никуда не убежит.

Гораздо больше графиню интересовало, где она может найти начальника свой стражи, кавалера Номайна Эдвика? Его не было в городе, когда три с лишним недели назад случился переворот и ее увезли из графства. Она заставила себя исходить из предположения, что его не схватили, не повесили, не держат на цепи в каком-нибудь подвале и еще с десяток «не» различной степени ужасности.

Он был ее человеком, и все это знали. Поэтому он вряд ли мог бы просто вернуться в свой дом в городе Деноольде, где поселился примерно год назад, когда она стала графиней. Тогда, где он? Выехал из графства? Если да, то куда? Если нет, то к кому он мог податься? В замок какого-нибудь верного ей барона? Затаился у доброго друга в городе? Графиня была так этим озадачена, что нередко задавала эти вопросы вслух.

– Игрена, – спросила она однажды дочь барона Вердема, которая в результате сложного стечения обстоятельств сопровождала ее в поездке, – почему ты так странно смотришь на меня?

– Ничего такого, Ваше Сиятельство, – потупилась Игрена. – Обычно о начальнике стражи так сильно не волнуются.

– Он очень хороший начальник стражи, – попыталась объяснить графиня. – Толковый и…

Графиня проглотила слово «нежный», но другого найти не успела.

– Понятно, – покладисто кивнула Игрена. – Это очень чувствуется.

На границе графства Ниса выбрала один из вариантов, на который указывал не только расчет, но и интуиция, и направила свой отряд севернее Деноольда, где вдоль дороги, известной как «Графский тракт», тянулись леса. В одном из них кавалер Эдвик уже однажды прятался по совершенно другим причинам. Именно там в ходе давней истории его нашла принцесса Арранты Эва Лина, склонила занять сторону графини в конфликте со старым бароном Дандемом и рекомендовала сделать его командиром стражников.

Кавалер проявил себя расторопным и сообразительным организатором разных дел, быстро стал незаменимым советником, потом другом, потом близким другом и в какой-то момент графиня Ниса Йанна обнаружила, что еще ближе с этим человеком она уже стать не может.

Уже издали стало ясно, что то ли расчет, то ли интуиция сработали: у едва заметной среди стволов охотничьей избушки, выполнявшей обязанности главного штаба, крепости и временной графской резиденции одновременно, горели костры, стояла пара шатров. Графиня ускорила шаг, оставив своих солдат осторожно проталкивать возок по лесной дорожке, а потом даже пробежала небольшой участок. Когда до избушки оставалось всего шагов десять, открылась дверь и на пороге возник Эдвик.

Ниса остановилась, держа в руках приподнятый подол платья, который мешал бежать. Два долгих удара сердца она смотрела на него, замерев с выгнутой от напряжения спиной, а затем кавалер Эдвик бросил на землю кружку, спрыгнул с крыльца, побежал к ней и обнял. Леди Игрена, пользуясь тем, что наблюдала все это издали, позволила себе глубокий удовлетворенный вздох. Приятно,