— Я творю?! Рикки, это тебе тише нужно было разговаривать, когда ты обсуждал планы нападения на пассажиров!

— Даже так… Ты слышал наши переговоры…

Наступило долгое молчание. Затем капитан крикнул, что у меня отличная броня, раз два попадания из тяжёлого бластера не отправили меня на перерождение. Отвечать я не стал, не желая ни комментировать показатели брони реликтов, ни то, что реально второй раз Рикки промахнулся. Или не промахнулся? Может, он попал в Тини — не зря ведь мой «котёнок» закричал от боли! Хотя нет, я увидел Тини, включившего фонарик и помогающего Айни связывать пленников, причём полоска здоровья у него была почти полной — явно разряд бластера прошёл мимо миелонского подростка.

Тем временем Рикки поинтересовался, кто из его команды остался в живых? Прежде чем ответить, я осмотрелся по сторонам и заодно взглянул на мини-карту:

— Убита твоя подружка и Инженер. Суперкарго и гэкхо-штурмовик оглушены и связаны. Твоего воспитанника Ави Уи-Рикки не вижу, подозреваю, что он вместе с тобой в передней части корабля. И сразу хочу предупредить тебя, Рикки, что включить энергосистему перехватчика и средства связи я тебе не позволю — у меня с собой более чем достаточно средств вырубания электроники, а ещё больше в грузовом трюме, дверь в который я уже открыл. Доставить меня к твоему боссу я не позволю, тем более не позволю вызвать подкрепление со станции или отобрать принадлежащие мне вещи. Поэтому предлагаю сейчас всем нам остыть и спокойно обсудить дальнейшие действия. Самое правильное, на мой взгляд, вернуться к первоначальным договорённостям и всё же слетать за платиной — и ты в плюсе, и наконец-то я доберусь до дома!

— Без Инженера мне трудно будет куда-либо лететь. А ещё труднее садиться на крупную планету с имеющимся перегрузом…

— Перегруз — это вполне устранимо… — я скомандовал Тини выполнить то, о чём изначально договаривались, и отправить тяжеленого гэкхо на перерождение.

Вот только воришка почему-то стушевался и, подержав дрожащей рукой клинок у горла беспомощного Штурмовика, не смог совершить хладнокровное убийство и отвёл оружие. За него это неприятное, но необходимое действие проделала Айни — один резкий взмах, и мохнатая клыкастая башка отделилась от туловища.

— Всё, проблема перегруза снята, посадке на планету больше ничто не мешает, — крикнул я пиратскому капитану. — Решай скорее, Рикки, ты летишь за платиной, или я Аннигилятором пробиваю разделяющую нас перегородку, захватываю твой звездолёт и уже на правах капитана вызываю себе пилота посговорчивее?

Ответа пришлось ждать достаточно долго, но потом пиратский капитан всё же сдался:

— Хорошо, Комар, твоя взяла! Возвращаемся к первоначальным договорённостям! Обещаю, с моей стороны необдуманных действий больше не будет, долетим и сядем куда договаривались. Только мне в помощь в кресло второго пилота нужен будет Суперкарго, и следующие пять умми я бы предпочёл провести отделённый от тебя бронированной перегородкой — не желаю больше никаких сюрпризов!

Получилось! Победа! Я почти что дома! Тридцать часов полёта я уж как-нибудь потерплю, тем более что трюм открыт, а вместе с ним и доступ к восстанавливающим выносливость препаратам. Осталось лишь проверить, удалось ли выполнить задание фракции и отсканировать звездолёт великой космической расы, после чего можно просто отдыхать и наслаждаться полётом.

Я включил свой рабочий инструмент и вгляделся в экран. Да, передо мной был подробнейший со всеми болтами и заклёпками чертёж миелонского дальнего перехватчика «Тиопео-Мыхх II». Вот только моё внимание привлекло несколько другое: среди всех этих переборок, двигателей и схем энергетических потоков выделялись отметки живых существ, и одна из них меня особенно заинтересовала:

Предпринимать какие-либо поспешные действия я не стал — не хватало ещё разозлить морфа и моментально отправиться на перерождение обратно на пиратскую станцию Меду-Ро IV. Вместо этого я, действуя неторопливо и внешне спокойно, переоделся в более привычную куртку с кевларовыми вставками и развалился на единственной койке в жилом боксе перехватчика, подложив руки под голову и действительно собираясь отдохнуть.

Подошедший вскоре Тини сообщил, что трофеев с врагов почти не выпало — лишь непримечательный пояс с Инженера с пустым контейнером для мелочёвки. Я отмахнулся и предложил своему подкидышу оставить пояс себе. Но «котёнок» не уходил и стоял, нервно дёргая хвостом:

— Извини, мастер Комар, я оплошал. Мне никогда не доводилось ещё никого убивать, и я… не смог выполнить приказ.

— Ничего страшного, раз его выполнила Айни, — я приподнялся на койке, протянул руку и повернул мохнатую мордочку миелонца к себе левой щекой, где обильно запеклась кровь, а ухо подростка было рассечено надвое по всей длине. — Когда это тебе досталось?

— Я и сам не понял, — ещё сильнее засмущался Тини. — Растерялся, не заметил в этой кутерьме нападавшего, лишь почувствовал резкую боль и увидел, как Айни буквально в последний миг отвела от моей головы чей-то клинок.

— Это был Ави Уи-Рикки, Бортовой Стрелок, — вклинилась в наш разговор Переводчица, подходя и без спроса присаживаясь у меня в ногах на койку. — К сожалению, он смог уйти и скрыться за перегородкой, так как я отвлеклась на Проститутку…

Я вспомнил рассечённую надвое миелонку, лишь немного не дотянувшуюся клинком до моего горла, и молча кивнул. Действительно вовремя Айни вмешалась… А ещё, судя по всему, миелонцам темнота совершенно не мешала ориентироваться и сражаться. Запоздало я поинтересовался у своих спутников этим обстоятельством. Тини даже удивился:

— Я слышал, что у некоторых рас в сумраке со зрением возникают какие-то странные проблемы. У гэкхо, кажется… или у триллов? Не помню. Неужели у людей тоже? Миелонцы же вполне нормально видят даже почти что в полной темноте, разве вы этого не знали, герд Комар?

Вот блин… Я этого действительно не знал и оттого принял откровенно ошибочное решение, что в темноте и возникшем хаосе перестреляю из своего Парализатора шестерых юрких миелонцев. Эта ошибка могла стать для меня роковой, если бы не феноменальная скорость перемещения смертоносной Айни… кстати, буду знать, что и морфы неплохо видят в темноте.

А ещё… я повернулся и поискал на стене или двери след от второго попадания бластера, но не нашёл. Неужели морф принял его на себя, загораживая меня своим телом?! Шкала жизни Айни была почти полной, процентов на девяносто пять точно, если не больше. Учитывая заблокированный моим доспехом аналогичный урон в тысячу двести хитпоинтов, количество Очков Жизни морфа навскидку можно было оценить в двадцать пять — тридцать тысяч единиц. Это практически в двадцать раз больше, чем у моего Комара!