Несколько рабов немедленно получила неловкую обратку в виде ударов кистенями, топорами или кольями. Кто-то заработал перелом ключицы, кто-то словил шестерню на цепи в висок. И одному отчаянному парню кол вонзился прямо в голое пузо, заставив того блевануть кровью прямо в лицо своему убийце. Топоры тюкали по плечам, головам и рукам, оставляя кровавые порезы.

Но тут до толпы дошагал я.

Перехватив автомат за дуло левой рукой, правой я вытащил из-за сапога любимый обоюдоострый нож. И врубился в ряды испуганных подростков.

Первый словил от меня удар прикладом по темечку — даже во всей этой сутолоке я услышал, как хрустнули кости его черепа.

Следующим движением я вонзил нож в почку пацана, который неаккуратно повернулся ко мне боком, пытаясь ткнуть своим колом одного из рабов. И, вынимая нож обратно, боднул его лбом в переносицу, когда он обернул ко мне свой взгляд, полный паники и боли. Уронив своё оружие, гопник осел на землю, схватившись руками за сломанный нос и пронзённый бок.

Отступив на шаг, я как следует размахнулся автоматом и опустил его сверху на шапку ближайшего противника. Содрогнувшись, он обернулся, подняв руки в неловкой попытке защититься. И тут же получил удар ножом в глаз.

Не успев выдернуть нож обратно, я заработал удар кистенём по правой руке и выронил рукоять финки. Выпустив из левой руки ствол автомата, я развернулся к обидчику и вонзил ему свободную ладонь в горло, ухватив кадык. И, подтянув его к себе, я впечатал ему колено в пах, завершив дело ударом локтя в затылок, который оказался прямо передо мной, как только пацан согнулся от боли.

Отскочив назад, я оценил обстановку. Рабы и будущий корм продолжали напирать на хозяев без оглядки на потери — ответное сопротивление то и дело пробивало какую-нибудь несчастную голову или протыкало тонкое измождённое тело. Но когда кадеты открыли огонь, а дивизионная пушка грохнула по каннибалам прямой наводкой, гопники окончательно поддались панике.

Те, кто не успел словить пули из кадетских «укоротов» и те, кого не раскидало по сторонам разрывом 85-мм снаряда, явно начали что-то подозревать, когда их забрызгало ошмётками павших товарищей. Попадав на колени, те ряды «ордынцев», что были ближе всего к тягачу, слёзно запросили пощады.

А ту сотню, которая всё ещё сопротивлялась отчаянному напору пленников, быстро привел в чувство десант амазонок. Успев высадиться с лодок и повскакивав на перевёрнутые телеги, боевитые девчонки пару раз пальнули над головами бунтующих рабов в центр скопления противника.

Десятки степняков осыпались на землю. А остальные, мгновенно сообразив расклад, тоже рухнули на колени, крича что-то о пощаде.

И если альянс кадетов, «копейцев» и амазонок был вполне готов к тому, чтобы предоставить пощаду и брать пленных, то те, кого орда обрекала на съедение, совсем не желали останавливаться. Доски и острые щепки продолжали протыкать пацанские шеи и разбивать головы под гневные вопли корма, получившего свободу.

Набрав в лёгкие воздуха, я завопил во всю силу собственного голоса:

— СТОЯ-А-А-АТЬ!!!

Сработало. Бывшие рабы замерли и уставились на меня. А уцелевшая сотня «ордынцев» съёжилась и обхватила голову руками в инстинктивном защитном порыве.

— Стопэ, блядь... Всё... Хватит. Наубивались по самые гланды. В себя придите уже, детишки...

— На колени! Руки за голову!!! Бросай оружие!!! — Среди кадетов, амазонок и «копейцев», обступивших сдавшуюся толпу, я начал замечать знакомые лица. Егор. Михаил. Юрок. Белый. Шотган. Пух. Дельта-пятнадцать. Ульяна. Бета-два. Гамма-три. Болт. Морж. Лейт. Атос. Пегий. Лань. Почти полный сбор. И куча новичков вместе с ними. Те трое, которые всё пялились на меня в столовой кадетской твердыни, тоже тут. До сих пор держатся вместе. Повезло им. Начинают карьеру сразу с крупной победы. Но ничего. На вашу долю ещё хватит жестокой детской войнушки...

Помогая подняться раненым, бывшие рабы тоже с любопытством уставились на сводную армию Альянса. Кажется, кто-то кого-то тоже узнал. Пошли перешёптывания и указующие жесты. Должно быть, народная молва уже распространяла истории не только о моих подвигах. Но тут почти все освобождённые рабы уставились в одну сторону — куда-то мне за спину.

Обернувшись, я увидел, что пока снайперша и её напарница привязывают яхту к небольшому деревцу, с берега ко мне спешат Альфа-один и Алина.

— Вот тебе и первая задачка по управлению вверенным недогосударством. — Подобрав свой нож, я отёр с него грязь и кровь и указал им на командира амазонок. — Попробуй решить, что прямо сейчас делать с сотней пленных. Или их тут больше... Подсказка: геноцид популярности тебе не прибавит. Но особо дерзких казнить придётся.

Но всеобщее внимание было приковано вовсе не к ней, а к светлоголовой девочке. Снова началось перешёптывание:

— Вдова... Белая вдова... Красивая... Ага...

— Чего они... — Заметив это, Алина засмущалась, ссутулилась, надвинула на глаза каску и шагнула мне за спину.

А Альфа тут же принялась раздавать приказы - кому срочно оказывать первую помощь, кого согнать в кучу с поднятыми руками. Дёрнув рацию, она спешно протараторила:

— Бета-один! Операция «Разгром» завершена. Спасибо за службу!

— Не прячься. — Я повернулся к Алине и мягко подтолкнул за плечо вперёд. — Знаешь... Если ты когда-нибудь сможешь опубликовать свои хроники, у тебя будет очень много читателей.

Оставив руку у неё на плече, я оглядел чумазые лица побеждённых, опустившихся на колени, задрав руки вверх. Я тоже хотел найти среди них одно знакомое лицо, но не видел никого похожего. Может всё-таки сдох на острове при обстреле? Или сегодня под полёт шмеля попал... Жаль.

— Ты не ранен? — Девочка отвлекла меня от поисков.

— По хребтине схлопотал пару раз. Ничего страшного. Но уже начинаю мерзнуть. Холодная тут вода ещё. — Так и не увидев в толпе знакомого лягушачьего лица, я махнул рукой в сторону плотины. — Ладно. Пойдём. Донесём хорошие новости до жителей станции. Скажем, что второй Чернобыль отменяется. Достань-ка бинт.

— Всё-таки ранен, да? — Девочка тревожно начала осматривать меня со всех сторон.

— Да нет, успокойся. Сделаем из него белый флаг, чтобы нас на подходе не покрошили. Если уж они этих к себе подпустили, — я кивнул на растерянных сельских гопников, — то уж нас-то должны хотя бы выслушать. Нам же есть что им предложить.

Наскоро намотав бинт на приклад, я отомкнул магазин и закинул оружие на плечо, держа его за ствол — так, чтобы белые обрывки развевались у меня над головой по ветру.

— Смотри, Альма! — Когда мы неторопясь пошли