всю, а только самую необходимую. Остальную закажу в мире Ланки, делают там довольно быстро, только плати, из любого понравившегося материала. Выберу орех, он прочный, красивый и долговечный, самое то для меня, да и умирать я совсем не собираюсь.

Пока не прибыли клиенты, можно немного отдохнуть, понежится в сауне. Раньше это дело не любил, а сейчас наоборот, хочется хорошенько «прожарится». С чем это связано не знаю, может нанитам нужна дополнительная энергия, а может и нейросети. Мозг сколько по этому поводу не спрашивал, он молчит, или скорее всего делает вид, что ему ничего неизвестно.

Настя сегодня идёт на какую-то выставку с Трубниковым, так что до утра её точно не будет. Вернется пропахшая сексом, с блестящими от возбуждения глазами, когда только спать успевает?

После сауны балдела в комнате отдыха, смотрела своё выступление на Вудстоке, пила виски, закусывала импортными шоколадными конфетами. До этого навернула две банки тушенки, конечно отечественной, самой вкусной и ароматной в мире. Американская, как и Европейская мне не понравилась, вроде и мяса под крышку, а всё равно не то, нет в ней души и аромата.

Мой отдых прервали машины, у гаража остановилось целых три, из первой вышел Гущин, пошептался о чем-то со сторожем. Пока они там базарили, я быстро перебазировалась в ангар, конечно не забыв при этом одеться. Раз сегодня будет Ангел, конечно с крыльями и горящими по телу таинственными письменами, то выбор у меня не велик, надеваю джинсовый сарафан, который на лямках.

— Ольга Викторовна, можно? — спросил Степан, плотно закрывая за собой калитку ангара.

Немного с ним поговорила, он отчитался по последним событиям, в том числе по поводу братьев Щукиных. Ничего, вернее никого за ними небыло, это просто обнаглевшие петухи, которые чалились по сто семнадцатой на мололетке.

— Передай Князю, чтобы забивал стрелку с азиатами на эту пятницу, не далеко от Фрунзе. Артачится они не будут, в субботу моё выступление, так что с радостью прибудут. Билеты на концерт в страшном дефиците, достать практически невозможно, соберутся в зале только самые значимые, поэтому лучшей заманухи для этих главарей не найти. Сейчас насчет снаряжения: мне будет нужна неприметная машина с водителем, пара кинжалов, толстая веревка и железнодорожные костыли, к этому добавьте комбез и ПБ с десятком магазинов. На этом всё, давайте братьев Щукиных, для них настала пора платить по счетам, — сказала выпуская от предвкушения черные когти.

Гущин не отводя от них взгляда кивнул, после чего быстро вышел за дверь, которую плотно захлопнул. Через пару минут в ангар зашли двое патлатых парней, на вид лет двадцать пять, или может чуть больше. При виде меня встали как вкопанные, вряд ли ожидали здесь увидеть девушку, да еще такую красивую. Не знаю что наплел им Чекист, он мастер на всякие рассказки, только испуганными братья не выглядели, наоборот, чему-то глупо улыбались.

— Потанцуем! — громко сказала я, после чего ускорившись подскочила к этим недоноскам.

Два удара в солнечное сплетение, и они загнулись у моих ног, пнула по ребрам (чтобы скулили потише), затем оттащила за волосы подальше от двери. Посередине ангара вывернула из плечевых суставов им руки, затем так же поступила с ногами. Теперь они стали настоящими куклами, театральными марионетками, самоварами.

Первому, который выглядел поздоровее, распорола когтями живот, от невыносимой боли он корчился в страшных судорогах. Жизненная энергия сердца, которое я медленно сжимала правой рукой, приобрела от этого непередаваемый вкус, от которого я пару раз кончила. Со вторым «Щуренышем» решила не спешить, поэтому «пила» очень медленно, как самый дорогой коньяк. Ужас и боль превратили его энергию в нечто непередаваемое, такого я еще ни разу не пробовала, наверное всё дело в родственных чувствах. Он же видел в каких муках подыхал его брат, ставил себя на его место, знал что его конец неминуем.

Ну вот и всё, жизнь у этих извращенцев закончилась, а вот всё остальное только начинается. На них стоит моя метка, так что попадут прямиком к Феменине, а уж она постарается, обеспечит им несколько сотен, а может и тысяч лет нижних уровняй. Душа после этого выгорит без остатка, останется лишь голая оболочка, которая больше ничего не сможет чувствовать. Хрен с ними, энергии неплохо подкачала, да и в плане секса теперь тоже терпимо. Сейчас самое время заняться другими, обеспечить их верность по гроб жизни, чтобы даже в мыслях не было и грамма предательства. Первым приму Ткаченко, немного подправлю здоровье, слишком парень худой, может с желудком что или другими органами?. Второй будет Изольда. Эту даму придется лечить по максимуму, молодить лет на двадцать, надеюсь у неё со здоровьем всё нормально, нет ничего серьезного.

Сейчас привожу себя в порядок, меняю трусы, прокладку и тампакс. Повезло, что от меня нет никакого запаха, иначе бы здесь разило борделем, я как никак, а десять раз кончила. Первый был на закуску, ничего особо серьезного, зато а со второго получила сполна, жалко что он гад быстро кончился.

Вот вроде и все, подошла к калитке ворот и тихонько стукнула, а после метнулась к задней стенке ангара (я не швейцар, чтобы всех встречать у входа).

Ткаченко вторые сутки не спал, не раз прокручивая в голове разговор с Ольгой. Раз десять обозвал себя упрямым ослом, столько же раз попрощался с жизнью. Лёд оказалась намного опаснее чем он себе представлял, стоило лишь вспомнить как она рассмеялась над его выводами и предположениями. Как ни крути, а все козыри у неё на руках, стоит ей только подумать, и его уберут, закопают в сырую землю. Насчет Ольги он много размышлял, но так и не пришел к окончательному выводу, хотя скорее всего испугался. В голове произошел разрыв шаблонов: не может такая красавица убивать, тем более так жестоко. До сих пор в ушах стоит треск костей, которые она ломала как тонкие щепки.

Выходные у Василия прошли относительно спокойно, если не считать пьянку соседа, которая закончилась очередным скандалом. Жена дебошира обещала вызвать милицию, за что тут же от него получила по роже, на утро сияла огромным фингалом.

— Бьет значит любит! — начала она оправдывать своего муженька, который очень хмуро смотрел на супругу.

Василий на это лишь пожал плечами, в чужие семейные разборки не лез, без них своих проблем хватало. Вечером, по пути