— …Павлов тоже умеет, но я не хотел бы жить с ним в одном доме или даже по соседству. Что касается магистратуры, то я давно хотел приобрести какую-нибудь экзотическую, но бесполезную специальность. Этот диплом для меня проходит по одному ведомству с моей коллекцией игрушечных машин.

— О, вы коллекционер, я помню. Кстати, когда у вас выдастся свободное время, можете посетить наших коллекционеров. Игрушечные машинки — универсальная страсть, и границы ей не помеха. Думаю, увидите и узнаете для себя много интересного. Может быть, даже подберете что-то в свою коллекцию.

— Благодарю за разрешение встретиться с вашими подданными.

— Не стоит, не стоит. Как вы догадываетесь, я затеял этот обмен делегациями с дальним умыслом. Конечно, сам по себе обмен полезен. И для нас — больше, чем для вас. Я хотел, чтобы мои молодые помощники увидели другой мир и принесли к нам полезный опыт. Взамен я готов показать вашим достойным гражданам мир, который для них непостижим. Но главная моя цель — встреча с вами, лорд Маккинби.

— Это было очевидно, сэр.

— Вы ведь не оставили работу инквизитором.

— Нет. Просто брал отпуск на повышение квалификации.

— Ваша лицензия позволяет работу за границей Федерации.

— У нас нет договора с империей.

— Я дам вам отдельное разрешение на работу в моей стране.

Август молчал и спокойно смотрел ему в лицо.

— Я бы хотел попросить вас оказать мне небольшую услугу. Личного характера. Несколько лет назад исчезла девушка, почти с рождения жившая во дворце. Два месяца назад мне доложили, что напали на ее след. Я подозреваю, что она в беде. Я хотел бы, лорд Маккинби, чтобы вы разыскали эту девушку и доставили сюда, во дворец, целой и по возможности невредимой. Эта девушка чрезвычайно дорога мне, — подчеркнул император голосом.

— Судя по тому, что вы не отдали соответствующий приказ своей службе безопасности, девушка за границей империи.

— Да. Она на Сайгоне. На территории Куашнары.

— И договориться с властями Куашнары вы не пытались. Хотя они выслали бы всех китаянок, лишь бы не портить отношения с вами.

— Я предпочел бы не ставить в известность власти. Любые. Кроме того, я хотел бы, чтобы вы беспристрастно оценили ближайшее окружение девушки. Она выросла во дворце, жизни не знает и легко может сделаться жертвой обманщиков. В этом случае я хотел бы, чтобы вы приняли меры для наказания подлецов по заслугам.

— Какой образ действий вас устроит?

— Обычный. Вы передадите виновных полиции. Интересы пострадавшей будет представлять адвокат, поскольку ее саму я желал бы видеть здесь. В случае если рядом с ней люди хорошие — вы сможете передать им мое приглашение. Я познакомлюсь с ними.

— Передать известие не так сложно. С этим справилась бы ваша разведка. Равно как и с вывозом девушки вместе с ее близкими на территорию империи. Вы предпочитаете, чтобы вашим посредником стал я.

— Я хочу уберечь репутацию девушки, что невозможно, если делом займется разведка. Я бы хотел представить ситуацию так, что она поверила вашим аргументам и приехала добровольно. Не как пленница, а как дорогой мне человек.

— Вашим собственным аргументам она не поверит?

Вопрос попал в цель, но император его ждал.

— Нет. Она испугана.

Август думал. Я считала, что надо отказаться. Или, по крайней мере, отложить работу. Я хотя бы отправлю Огги к моему отцу на Арканзас. Мне будет неуютно без сына, я буду отвлекаться на мысли о нем, но когда целый китайский император теряет человека и не может вернуть обратно, простым княгиням вроде меня стоит позаботиться о наследниках прежде, чем лезть головой в мясорубку. Знаем мы, какие на Сайгоне порядки. Там не стесняются засадить из пулемета по женщинам и детям.

— Ваши спутники, — заговорил император, — могут пользоваться моим гостеприимством. Надеюсь, что задача не отнимет у вас слишком много времени — может быть, всего неделю. Затем я планирую большие празднества и буду рад видеть вас своими гостями. Разумеется, вы можете отправить сына леди Берг к вашим родственникам на Тварь, если не слишком доверяете китайским обещаниям. Но, мне кажется, это путешествие будет слишком утомительно для младенца. К тому же ученые говорят, что ранние впечатления, те, которые еще не осознаются и не запоминаются, чрезвычайно важны для формирующегося разума. Младенцу полезно пожить во дворце императора, ведь он князь. Скорей всего, это отложится в памяти, и впоследствии у него не будет ни болезненной тяги к роскоши, которой многие компенсируют детские лишения, ни неуверенности в себе.

И в первый раз за всю аудиенцию император посмотрел на меня.

То ли он наконец перестал с нами играть, то ли, напротив, заиграл в полную силу, но взгляд его показался мне открытым и детски-доверчивым. Император не настаивал, не покупал, он просил.

— Ваш дворец славится своим террариумом, — сказала я. — И особенными традициями.

— Когда мой отец заболел, я велел отловить всех до единой змей и удалить у них ядовитые железы. Я опасался, что отыщется мститель, который подбросит змею в постель умирающему. Змеи теперь с трудом охотятся, и служители кормят их. На детской половине дворца змей нет вовсе, и не было даже при моем отце. Никаких. Эта половина огорожена стеной со встроенной защитой от любых нелетающих диких животных. Территория обработана от насекомых…

Он мгновение помедлил и добавил:

— В конце концов, у вас с собой замечательный кот. Эти сибирские коты прекрасно ловят мышей — и что ему змея? Легкая добыча. А будут проблемы, кот всегда может позвать собаку на помощь.

Ну все-то ты знаешь, подумала я.

— Хорошо, — сказал Август, — я берусь.

Я подавила острое желание ущипнуть его или встать и выйти. Но потом сообразила, что могу отказаться. Он поедет с Вэнем, с указанной задачей Вэнь справится. Я там и не нужна вовсе.

Император достал из стола шкатулку и подал Августу:

— Здесь все, что мы знаем о пропавшей девушке. Ее зовут Соня. Необычное имя для китаянки. Ее отец китаец, мать — из ваших. Оба уже умерли. Официальных данных о матери Сони нет, только неофициальные, о ее отце — засекречены, и я не могу показать их вам. Впрочем, это ни к чему. Соня не знала о своих родителях ничего. Вы сейчас уже знаете больше. Мой отец славился как жестокостью, так и жалостью. Он велел взять сиротку во дворец и воспитывать как знатную девушку. Никто не знал, какую роль он отводил Соне. Она попала во дворец годовалой, у нее никогда не было гражданства. Никакого. У нее не было не то что чипа, а даже шунта для него. Соня росла вдали от всех искусов цивилизации, как древняя принцесса. Ее образование — традиционное именно для китайской принцессы. В день своего шестнадцатилетия она исчезла из дворца, а вернулась уже с шунтом для чипа. Да, она сделала это самовольно. Тогда все поняли, что сказочная принцесса обладает не только умом, но и достаточным коварством и решимостью. В тот вечер она сильно повздорила с моим отцом. Он отчитал ее прямо при слугах. Надо сказать, что опала у моего отца всегда означала одно и то же: обвинение в государственной измене и быстрая казнь. Слуги во дворце немедленно отошли от Сони, они не хотели, чтобы их арестовали вместе с ней, за пособничество. Этого-то Соня и добивалась. Ночью она сбежала. Ей помог разведчик из Куашнары. Двумя неделями позже его нашли мертвым, на Сайгоне, на нашей половине. Следы Сони оборвались.