— Скажи мне.

Кристиан делает это без колебаний.

— За этим стоят Руссо.

— Ублюдок! — реву я.

Я вешаю трубку после того, как быстро поблагодарил Кристиана. Руссо хранят молчание уже больше года. После того, как они отказались от переворота моего отца, они ничего нам не сделали. Наши источники сообщили, что это произошло из-за смены руководства. Я не обращал на них никакого внимания.

До настоящего времени.

Моя кровь кипит, когда я смотрю на мужчин, окружающих меня.

Всего год, и я смог отточить безжалостную эффективность, которая гарантирует, что я получу все, что захочу. Через три часа после получения информации от Кристиана мы врываемся в дом Руссо. Двадцать человек, вооруженных до зубов, с приказом стрелять в любого, кто сопротивляется. Когда мы идем в главный дом, раздаются десять выстрелов.

Я практически вышибаю дверь и вхожу внутрь. Здесь не только мужчины, но и женщины. И некоторые дети. Я чувствую укол вины, когда мой взгляд останавливается на двух детях не старше семи лет, на их лицах написан страх. Я смотрю на женщину, которая парит перед ними, пытаясь защитить их своим телом.

— Уведите их отсюда, — приказываю я.

Она, не колеблясь, убегает и уводит детей в безопасное место. Мое видение сосредоточилось на мужчине, сидящем на диване и дрожащем, как лист, когда его испуганные голубые глаза встречаются с моими. Он еще не видел страха. Я двигаюсь к нему, не обращая внимания на женщину рядом с ним, сжимая его руку, как тиски.

Мой пистолет прижимается к его виску.

— Моя дочь в этом доме? У вас есть пять секунд, чтобы ответить. Да или нет, Руссо.

Он дон. Лео Руссо. Он пришел к власти совсем недавно, год назад, после смерти последнего дона. Это объяснило, почему Руссо внезапно замолчали по радио. Но я думаю, что этот дон почувствовал вкус смерти. Это единственная чертова причина, по которой ему пришло в голову перечить мне.

Он сглатывает, прежде чем неуверенно ответить мне.

— Нет.

Мои глаза сужаются. Я нажимаю на спусковой крючок пистолета назад, мои руки жаждут выстрела.

— Тебе лучше говорить чертову правду, Руссо. Если нет, я убью твою жену, твоих детей, каждого человека, которого ты любишь.

— Ее здесь нет, — говорит он, повышая голос.

— Ладно.

Я вытаскиваю пистолет и киваю Тони и еще одному капо позади меня.

— Взять его.

Они немедленно выходят вперед. Лео Руссо приходится вырвать руку жены из своей руки.

— Все в порядке, Дениз. Мне очень жаль, что я сделал это с нами.

Он поднимается на ноги и уходит вместе с Тони. Я поворачиваюсь к женщине, сидящей на диване с дрожащими руками.

— Я не причиню тебе вреда, — говорю я ей. — И мне очень жаль, что я вломился в ваш дом вот так. Но жизнь моей дочери в опасности.

Она смотрит на меня, но не отвечает.

— Твой муж не вернется домой. Я уверен, что ты об этом знаешь.

Не говоря больше ни слова, я разворачиваюсь и выхожу из дома.

Конечности Лео Руссо трясутся во всех направлениях, пока я держу его голову под водой. Иногда немного убедительности кажется самым быстрым и эффективным способом получить то, что я хочу. Как только я убедился, что он понимает, что я ни хрена не играю, я отпускаю его. Тони тащит его к стулу в комнате пыток, застегивая цепи на его запястьях.

Я стою перед ним. Мужчина средних лет, с редеющими каштановыми волосами и бледной, впалой кожей.

— Теперь, когда мы как следует знакомы, Лео, — рычу я. — Скажи мне, где моя дочь. И имей в виду, что каждую минуту, когда ты не отвечаешь, тебе становится намного хуже.

Я указываю на Тони, который держит плоскогубцы. Любимый вид пыток моего отца. Лео бледнеет еще сильнее, широко раскрыв глаза.

— Я-я не знаю, — заикается он.

Мои глаза сужаются в щелки.

— Ты что не знаешь? Где, черт возьми, моя дочь? — кричу я.

— У меня ее нет.

На мгновение все замирает, и в ушах наполняется звон.

Тони — тот, кто задает вопрос.

— Какого черта ты имеешь в виду, говоря, что у тебя ее нет?

Лео немедленно начинает говорить. Он рассказывает мне все о своем плане использовать мою дочь в качестве разменной монеты, чтобы получить контроль над нашими поставками наркотиков. Когда он упоминает о сделке с Иваном, мои глаза сужаются, и меня ослепляет раскаленная ярость.

Иван был тем, кто нас предал. Не могу сказать, что я удивлён.

Лео продолжает свой рассказ, рассказывая нам, как он похитил мою дочь. Его люди ждали у торгового центра Дэйна, который передал им ребенка. Затем они вместе уехали на фургоне.

— Где сейчас Дэйн? — задаю я вопрос.

— Мертв, — категорически отвечает Лео.

Я тихо вздохнула, чувствуя боль от потери возможности отомстить и заставить его страдать.

— Кто его убил?

— Тот же человек, у которого есть твоя дочь, — сообщает он мне. — Он угнал фургон. Убил всех мужчин и забрал ее.

Мое сердце учащается в груди.

— Хватит расплывчатых подробностей, — рычу я, наклоняясь вперед и хватая его за грудь. — У кого моя дочь?

— Энцо, — выдыхает он. — Она у Энцо.

Я собираюсь спросить его, кто такой, черт возьми, Энцо, когда начинает звонить телефон. Тони протягивает его мне. Я смотрю на ограниченный идентификационный номер, мигающий на экране. Один быстрый взгляд на Майкла, и он вытащил свой ноутбук. Он садится, и я уверен, что он готовится отследить номер, пока я отвечаю.

— Привет?

— Роман Де Лука, — произносит незнакомый голос. — Это Энцо Руссо.

Двумя минутами ранее я никогда в жизни не слышал этого имени. Теперь одно упоминание об этом приводит меня в ярость.

— Я не знаю, кто ты, черт возьми, такой, но если на голове моей дочери не окажется хотя бы прядь