– Лично мое мнение, – начал один из пирующих, вгрызаясь в огромный, сочащийся жиром кусок полусырого мяса, – дракон вместо короля – это не так уж и плохо. То есть если хорошо подумать.

– Он так изящно смотрелся, – заметила, как будто пробуя идею на вкус, женщина справа от него. – Весь такой гладкий, лоснящийся. Симпатичный и умный. Не взлохмаченный. И гордость у него есть. – Она окинула взглядом некоторых из сидящих за столом – тех, что помоложе. – В наше время многие этого не понимают, нет у них гордости.

– И само собой, есть еще международная политика, – вступил в разговор третий собеседник, подцепляя с блюда ребрышко. – Если уж на то пошло.

– Это ты о чем?

– О дипломатии, – бесстрастно уточнил человек с ребром.

Празднующие обдумали мысль. Было видно, как они вертят эту идею в своих головах, поворачивая то одной, то другой стороной – вежливо силясь понять, что, черт побери, он имеет в виду.

– Ну, не знаю, – протянул специалист по монархиям. – Этот дракон, у него ведь как, есть только два способа ведения переговоров. Он или зажаривает вас живьем, или нет. Поправьте меня, если я не прав, – добавил он.

– К этому-то я и веду. То есть, скажем, является посол из Клатча – сами знаете, как они задирают нос, – так вот, является и говорит: мы хотим это, мы хотим то. А мы на это, – дипломат так и засветился, – так вот, мы ему и отвечаем: закрой пасть, если не хочешь вернуться домой в урне.

Празднующие посмаковали эту идею. В ней определенно было что-то привлекательное.

– У них большой флот, у клатчцев, – неуверенно возразил монархист. – Жарить их дипломатов может оказаться немного рискованным. Люди придут встречать посольский корабль, а там вместо посла – кучка пепла. Обычно на такие вещи смотрят косо.

– А вот тут мы и говорим: эй ты, Джонни Клатчский, а не хочешь ли вместе со всеми своими согражданами пойти на удобрение? Смотри, у этой птички не задержится, пикнуть не успеешь!

– Мы что, правда так можем сказать?

– А почему бы и нет? А потом мы говорим: присылай дань, да побольше!

– Эти клатчцы мне никогда не нравились, – убежденно сказала женщина. – Как они питаются?! Их еда просто отвратительна. И все время бормочут что-то на своем варварском наречии…

В сумраке теней вспыхнула спичка.

Защищая ладонями огонек, Ваймс затянулся дрянным табаком, бросил спичку в сточную канаву и побрел дальше по мокрой, в лужах, улице.

Если и было на свете что-то, что угнетало его больше, чем собственный цинизм, так это то, что сплошь и рядом этот самый цинизм оказывался менее циничным, чем реальная жизнь.

«На протяжении многих веков мы договаривались с соседями, – думал он. – Ладили. В общем-то, этим наша международная политика и ограничивалась. Но сейчас я услышал, что мы, похоже, объявили войну древней цивилизации, с которой всегда находили общий язык – то есть более или менее, даже несмотря на их забавное наречие. В конечном итоге мы объявили войну миру. И что хуже всего, мы, наверное, победим».

Похожие мысли, хотя и в несколько ином контексте, приходили в голову крупным общественным деятелям Анк-Морпорка, когда на следующее утро каждый получил короткую повестку, содержащую приглашение на деловой обед во дворце, явка обязательна.

От кого исходит приглашение, в повестках не уточнялось. Не указывалось также – этого нельзя было не заметить, – кто именно будет обедать.

Сейчас главы всех гильдий и концессий дожидались в передней.

В которой произошли существенные изменения. Передняя никогда не отличалась убранством. Патриций всегда придерживался мнения, что если людям будет удобно, то они, чего доброго, захотят остаться. Из мебели были только несколько очень пожилых стульев да развешанные по стенам портреты прежних правителей, сжимающих в руках свитки и прочие символы власти.

Стулья остались. Портреты исчезли. Точнее, запятнанные и потрескавшиеся холсты были свалены в углу, но от золоченых рам не осталось и следа.

Главы гильдий всячески избегали смотреть ДРУГ другу в глаза – все они тихо сидели, постукивая пальцами по коленям.

Наконец двое на вид очень обеспокоенных слуг распахнули двери в главный зал. В дверях, неровно вышагивая, показался Волч Воунз.

Большинство членов городского совета не спали всю ночь, пытаясь сформулировать линию поведения, наиболее дальновидную в условиях, когда их приглашает на обед дракон, – однако Воунз выглядел так, как будто не спал как минимум несколько лет. Лицо у него было цвета прокисшей кухонной тряпки. Он никогда не отличался упитанностью, теперь же и вовсе напоминал нечто, извлеченное из пирамиды.

– А-а-а, – монотонно произнес он. – Хорошо. Все собрались? Тогда, господа, не будете ли вы так добры проследовать за мной?

– Э-э, – подал голос главный вор, – в приглашениях, по-моему, упоминался обед?

– Да?

– С ДРАКОНОМ?

– О боги, не думаете же вы, что он вас съест?! – воскликнул Воунз. – Что за безумная идея!

– Конечно не думали, – облегчение ударило главному вору в голову, как вино, и вышло через уши, которые моментально запылали. – Такой бред. Ха-ха.

– Ха-ха, – отозвался главный торговец.

– Хо-хо, – засмеялся президент Гильдии Убийц. – Ну и бред.

– Вы для него слишком жилистые, – пошутил Воунз. – Ха-ха.

– Ха-ха.

– А-ха-ха.

– Хо-хо.

Температура упала на несколько градусов.

– Короче говоря, не будете ли вы так любезны проследовать за мной?

В главном зале также произошли изменения. Во-первых, он существенно увеличился в размерах. Отсутствовали некоторые стены, прежде отделявшие зал от соседних помещений. Потолок и несколько верхних ярусов были полностью ликвидированы. Пол представлял собой просто щебень, если не считать середины зала – там высилась груда золота.

Точнее, чего-то ЗОЛОТИСТОГО. Вид был такой, как будто кто-то обрыскал весь дворец в поисках любых блестящих или даже поблескивающих предметов, а потом свалил их в одну кучу, смешав все вместе: рамы для картин, золотые нити из драпировок, серебро – и подсолив напоследок драгоценными камнями. Там были и кухонные миски, и подсвечники, и тазы, и осколки зеркал. Одним словом, все блестящее.

Однако главные люди Анк-Морпорка были не в том положении, чтобы особенно обращать на это внимание. В основном из-за того, что висело у них над головами.

Это напоминало самую большую во вселенной плохо скрученную сигару, если только большие плохо скрученные сигары имеют привычку висеть вниз головой. В темноте смутно угадывались очертания вцепившихся в стропила когтей.

На полпути между блестящей грудой и дверью был накрыт столик. Главы гильдий (без особого, впрочем, удивления) заметили, что старинное столовое серебро отсутствует. Были фарфоровые тарелки, а также столовые приборы – на вид такие, как будто их только что выстругали из куска дерева. Воунз занял место во главе стола и кивнул слугам.