Некоторых людей, у кого к тому имелись ярко выраженные способности, погружали не только в куда более серьёзное ведловство, но и в основы демиургии. Ну, это в любом случае было только самое начало и впереди у них были долгие годы учёбы. В этом плане с Николаем Краевским всё происходило иначе. Алексей и его старший сын Пётр не стали с ним церемониться, как и не стали звать на помощь княгиню Ольгу. Они и сами могли превратить этого тщедушного типа в такого же здоровенного парня, какими были не только от природы, но и благодаря целенаправленной работе над собой. Ни в одном, ни в другом было невозможно заподозрить классического неандертальца, так они выстроили свои тела. В отношение Николая они решили применить методику взрывной трансформации, отчего тот сразу же отключился. Зато когда Митяй заявился в дом этого парня, рост которого стал более двух метров, то сразу же озабоченно зацокал языком. Он и не предполагал, что его просьба — "Превратите этого заморыша в настоящего рыцаря", будет мало того, что буквально, так ещё и с такой быстротой. Своим оханьем Митяй разбудил рекрута и тот моментально подскочил с кушетки. Одетый в одни только шорты в обтяжку, Николай представлял из себя просто потрясающее зрелище. Алексей и Пётр поработали над его телом ничуть не хуже Фидия и создали идеального атлета.

Николай, погруженный в глубокий сон без сновидений, так ничего и не почувствовал во время почти семичасовой операции, а потому, поначалу, не на шутку испугался. Тем более, что проснулся в просторной, совершенно пустой комнате с зеркальными стенами. Испуг прошел быстро и Николай с удивлением уставился на зеркала, отразившие громадного, мощного, но вместе с тем стройного и гибкого атлета, одетого в одни только обтягивающие тело синие шорты. Митяя он, поначалу, даже не заметил, а когда увидел его, то удивлённо воскликнул:

— Что это со мной случилось?

— Так, ничего особенного, — проворчал Митяй, — ты просто побывал в руках двух садюг, которые ни к своим, ни к чужим телам не имеют никакого снисхождения. Ладно, я думаю, что ты это как-нибудь переживёшь. Ну, что же, раз они решили не валандаться с тобой, то ничего не поделаешь. Вообще-то я думал, что они оставят для тебя хоть какой-то фронт работы, а тут уже ничего, кроме физиономии, делать не надо.

Лицо у Николая, от природы было довольно-таки симпатичным, а теперь, когда с него сошли скорбные складки, прорезавшие щёки, и морщины на лбу, сделалось и вовсе красивым. Да, ещё и молодым. Парень потёр чётко очерченный подбородок, покрутил головой и весело откликнулся:

— Нет, своим лицом я вполне доволен.

— Ну, раз так, тогда давай сядем за стол и поговорим. — Предложил Митяй — Такое тело, каким ты обзавёлся, нужно хорошо кормить, а то, не дай Бог, оно возьмёт и усохнет.

Широко улыбнувшись, Митяй в мгновение ока изменил интерьер комнаты и превратил её во вполне обжитую столовую, совмещённую с отличной, современной кухней. С такой же молниеносной быстротой он накрыл на стол, выставив на него чуть ли не добрую дюжину самых вкусных блюд, которые ему только доводилось когда-либо пробовать. На Николая это произвело неизгладимое впечатление и парень растерянно пробормотал:

— Нет, я точно сплю. Разве такое возможно?

— Запомни, Коля, для демиурга нет ничего невозможного. — С улыбкой сказал Митяй — Это тебе не какое-то там пошлое волшебство. Хотя мне ещё не приходилось этого делать, молод ещё, с точно такой же лёгкостью любой из нас сотворит на фронтире десяток, другой галактик. Правда, на это уйдёт немного больше времени, но время, Коля, для демиурга не имеет никакого значения, как, впрочем, и всякие там законы физики, ведь это мы их создаём для решения разного рода задач, а не они диктуют нам, что можно делать, а чего нельзя.

Профессор Зеленский посмотрел на аспиранта Глушкова с иронией во взгляде и насмешливо спросил того:

— Батенька, неужели вы и в самом деле способны подумать, что я поверю в эти бредни? Какой парк ледникового периода? Какая мегафауна? Всё это, дружочек, кануло в Лету, так что не морочьте мне голову и давайте-ка лучше займёмся делом.

— Сергей Данилович, я вас умоляю! — Взвыл во весь голос Игорь Глушков, худощавый, двадцатисемилетний парень, которому до защиты кандидатской осталось всего пара месяцев — На кой чёрт изучать кости южного слона и гадать, чем тот питался, когда мы имеем реальную возможность посмотреть на него вживую? Поверьте, уж кому-кому, а Петьке я верю, как самому себе и тот снимок, который он сбросил мне эмэмэской, это никакой не фотошоп. Пойдёмте, Сергей Петрович, Пётр ведь даже послал за нами машину и ждёт нас в Апшеронске, а в этот город, между прочим, теперь так просто не попасть. Он закрыт для посещений.

Профессор Зеленский недовольно проворчал:

— Час от часу не легче. Ну, что же это за страна такая, какие-то проходимцы уже стали города закрывать. — И тут же возмущённо воскликнул — Игорь, да, поймите же вы, наконец, я не могу взять и так просто уехать куда-то. У меня студенты, кафедра, да, и других дел хватает. Ваш друг Пётр прекрасный учёный, но поймите, он просто стал жертвой какой-то мистификации.

Игорь Глушков замахал руками и снова завопил:

— Да, чёрт с ней, с этой кафедрой и студентами. Поверьте, раз Петька сказал, что теперь всю палеозоологию можно смело слить в унитаз, то так оно и есть. Он слов на ветер не бросает. Да, и все остальные науки уже очень скоро канут в небытие. Сергей Данилович, поймите, Пётр приглашает нас не просто работать в корпорации "Парк ледникового периода", он завёт вас в новую жизнь, а здесь вам нечего терять и не за что держаться. Пойдёмте. Да, вот ещё что, если вам что-то не понравится в Лагонаках, то вы сможете в любую минуту вернуться. За просмотр-то с вас денег никто брать не станет, только Петька говорит, что этого не будет. Все, кому удаётся добраться до этого плато, уже ни за что с ним не расстанутся, такая там теперь жизнь началась.

Профессор усмехнулся и сказал:

— Хорошо, Игорь, вы меня уговорили. Сегодня у меня нет срочных дней, но завтра я должен быть в Москве. Пойдёмте.

Через несколько минут пожилой уже профессор и его аспирант выходили из здания университета. Август выдался в этом году хотя и тёплый, но дождливый. На автостоянке профессора Зеленского и аспиранта Глушкова действительно ждал странного вида золотистый джип, в котором сидела очаровательная девушка лет восемнадцати, представившаяся Викой. Сергей Данилович невольно залюбовался этой высокой, светловолосой красавицей с типично славянскими чертами лица и на редкость доброй, милой и обаятельной улыбкой. Девушка усадила профессора, семидесятитрёхлетнего худого, сутуловатого мужчину с коротким ёжиком седых волос и аккуратной бородкой, одетого в видавший виды тёмно-синий, габардиновый костюм, на переднее сиденье и сразу же поинтересовалась строгим тоном:

— Так, господа, как у вас обстоят дела с нервами? Надеюсь вы не склонны к панике?

Сергей Данилович усмехнулся и успокоил её: