дочерью его брата, он бы представил меня со временем своей семье, но в глазах его семьи я была любовницей, разрушившей его брак. Он любил вас и очень боялся потерять. Говорил: «Вика второго обмана мне не простит».

– Меня твой рассказ не задел за живое. Тебе захотелось красивой и сытой жизни – ты её получила. Тебе было всё равно, что я чувствовала, когда ты сообщала мне о своей беременности, хотя я в то время действительно была беременной. Тебя в этой истории шокировало то, что Жанна оказалась твоей матерью. Женщиной, которая втянула тебя в свой «бизнес». Ты не думала о таких, как я, не думала о том, как исправить ошибки, а думала о том, как это обернуть в свою пользу. Что тебе мешало рассказать мне обо всём раньше? Пусть не всё и не обо всех, а о себе и своей игре. Простить можно многое, а вот забыть, как-то не получается. Я вышла из твоей палаты не с болью утраты мужа, пусть и бывшего, а едва сдерживала себя от горького разочарования и ненависти к Илье, который ещё утром говорим мне о любви. Тебе не понять, как можно любить человека и одновременно ненавидеть его за ложь, – Виктория замолчала, глядя перед собой. Мозг, после откровений Марины «закипал». «Не верю я, что рассудительный Илья, не мог заметить игры, – думала она. – Не мог он находиться «в трансе» всё время. Возвращался с работы с задержкой, немного раздражённый или уставший, но «вменяемый». Будь он «чист», он нашёл бы хоть какое-то оправдание. Не мог он поверить в беременность на слово, а значит, связь была. И Марине я не верю. Илья мог не устоять перед её сексуальностью. Теперь, когда их родство доказано, ей неловко, и она пытается «обелить» и его, и себя в моих глазах. Всё сказанное можно принять за правду, за исключением раскаяния. С этим она явно запоздала». – Как ты оказалась среди пострадавших?

– Случайно. Я звонила ему полдня, но он не брал трубку. Мой молодой человек работает в этой гостинице администратором. Следит за камерами, они там везде в людных местах. На мониторе увидел Илью и позвонил мне. Я хотела встретиться после того, как он закончит свои дела. Он должен был вернуть расписку хозяину. Это Влад поднял тревогу, заметив утонувших людей в бассейне и, спасая меня, сам отравился.

– Мне теперь нет разницы говоришь ты правду или лжёшь, –

Виктория вышла из машины и купила цветы. – Держи цветы и иди за мной. – Пройдя, не оглядываясь, по аллее метров триста, добавила: – иди дальше одна. Я тебя подожду.

Минут через пять Марина вернулась. Глаза её выдавали слёзы. Всю дорогу они ехали молча. Остановившись у станции метро, как просила Марина, Вика посмотрела на неё и неожиданно для себя сказала:

– Запиши мой номер телефона и позвони. Жизнь наша непредсказуема, – она продиктовала номер и услышала входящий звонок. – Я нашла расписку и передала её сестре Ильи вместе с договором на твоё имя.

– Спасибо вам. Теперь я понимаю, почему Илья говорил о вас с такой теплотой, – сказала Марина и вышла из машины.

Вика уронила голову на руль, вспомнила улыбку Марины, сообщающей ей о ребёнке у детского сада, и заплаканное лицо теперешней, и ей стало жаль молодую женщину. «Я всё сделала правильно. Какой бы она не была, сейчас ей плохо. Спала она с собственным дядей или сделала просто его несчастным, одинаково паршиво. Теперь мне ясно, о какой дочери говорил он, подставляя Завьялова. Очередная ложь. Сколько ещё сюрпризов и тайн ты оставил мне в «наследство», Илья? Что мне делать со всем этим «багажом знаний»? – она вздохнула. – А вот домашним о моей сегодняшней встрече знать не нужно», – подумала она, выезжая на проезжую часть.

Прошёл месяц. Виктория всё свободное время проводила с детьми. Ей очень хотелось, чтобы Серёжа меньше грустил после всего случившегося. Уложив детей спать, она садилась за почти готовую диссертацию, оставляя для сна четыре-пять часов. Александр Иванович навещал внука по выходным, но домой его к себе не забирал. Вика не понимала почему, пока он сам не раскрыл причину.

– После смерти Ильи, Тамара сошла с ума. У неё появилась бредовая идея отсудить у тебя Серёжку. Я не могу травмировать мальчика её бреднями. Пойми, она ничего не добьётся даже в суде, но обратится в опеку, а тем только дай повод. Смотри на это как на болезнь. Я пригрозил ей лечебницей для больных, но поможет ли это. Ты хорошая мама, я на твоей стороне и Серёжку в обиду не дам.

Была ещё одна новость, которую Виктория не знала, как принять, ведь она была виновна в раскрытии секретов Олега.

– Я развожусь с Олегом, – сообщила Ирина, пригласив Викторию в кафе после работы.

– Почему?

– Ты действительно не смотрела флешку?

– Я об этом даже не думала. Меня интересовало только кольцо, поэтому я и полезла в сейф.

– Олег изменял мне и ни один год. Видимо, среди них нет верных мужей. Во мне столько ненависти, что я его оставлю без штанов. Я видеть его не могу. Ты знаешь, у него есть внебрачная дочь, которой он не помогает, но при этом содержит молодую любовницу. Это даже для меня как-то диковато. Надо бы найти эту женщину и посоветовать подать на алименты. Пусть крутится, раз завёл детей.

– Откуда ты знаешь?

– Он мне многое рассказал, когда я его припёрла к стенке. Если и не всё, то мне хватило.

– Почему это произошло с нами? Почему нужно было лгать, если человек становится чужим? Куда пропадает любовь и была ли она?

– Олег использовал меня с самого начала. Отец оказался прав. Это я его любила, а он позволял себя любить. А вот Илья любил тебя. Да, он изменился за два года и я не знаю, чем это объяснить. Порой мне казалось, что твоя сила духа выбивает его из седла.

– Что ты имеешь в виду?

– Он не ожидал, что примешь развод, надеялся, передумаешь, дашь «задний ход». Ты приняла своё решение, а он был к этому не готов. Мужской эгоизм взял верх над разумом, и он остался с носом. Беременность показала, что ты без него справишься – это ещё один гол в его ворота, – Ирина вздохнула. – Ты у нас сильная женщина, но нельзя себя не любить. Ильи нет, а ты есть. Вспомни, что ты женщина. Выглядишь внешне ты неплохо, а глаза выдают всемирную скорбь. Я возьму над тобой шефство, как только получу развод.