В глазах девушки плескалась боль и сверкала сталь.

– Здравствуйте, мисс Мэйв.

Я очнулась в тумане. Свет здесь был каким-то неправильным, плоским и тусклым, и исходил непонятно откуда. Над головой, в небе оловянного цвета, лишенного солнца или луны, кружил и вихрился туман. Я расхаживала по темному песку и вспоминала последние секунды своей жизни. Как я сползла с гамака, чтобы спасти Лайлу, всплеск, с которым я приземлилась, всепоглощающая тишина под водой. Что-то твердое и гладкое тонуло вместе со мной, задев мои пальцы перед тем, как я умерла.

Как я умерла.

Моя правая рука сжалась в кулак. В нем я держала серебряные ножницы. Я изучила их искусно вырезанные ручки, жутко острые кончики.

Тишину рассек голос с другой стороны берега. Мэйв звала Лайлу.

Моя хватка на ножницах окрепла. Кончик больно впился в ладонь, как при жизни. Я тотчас вспомнила, где их видела. И какой-то инстинкт, знание, которое, наверное, приходит со смертью, подсказало мне, что нужно делать.

Я покончу с Мэйв Донован, раз и навсегда.

И, осознав это, я рассмеялась.

Я шагнула в реку, собираясь перейти вброд или переплыть ее, чтобы добраться до мисс Мэйв. Но, как и в случае с песком, вода не подавала признаков, что по ней шли. Она поддерживала меня, словно я такая же несущественная, как клубящиеся облака вокруг.

Я направилась к мисс Мэйв, наблюдая за ней из тумана, пока она звала мою сестру. В ее голосе прорезалось беспокойство, и мои губы расплылись в улыбке. Я в точности определила секунду, когда она поняла, что все пошло не по плану, и к ней приближается вовсе не Лайла. Я схватила ее из тумана и притянула к себе, наслаждаясь намеком на страх в ее резком вздохе. Она подняла руки, словно хотела отогнать меня, но я сжала ее правое запястье в безжалостной хватке.

– Здравствуйте, мисс Мэйв.

Она сопротивлялась, но силы, покинувшие меня в колодце, вернулись. Я крепче схватила ее. Взгляд светло-голубых глаз метнулся к длинным лезвиям ножниц.

– Что бы ты ни задумала, это не сработает, – сказала она. – Я испробовала все, что только можно вообразить, чтобы покончить с этим существованием, но это невозможно. Теперь нам обеим уже ничем не навредить и не помочь.

– Это мы еще посмотрим.

Я открыла ножницы, скользнула лезвиями между ее кожей и плетеным браслетом. Они сомкнулись с тихим щелчком.

Браслет упал и потерялся в тумане.

Мэйв замерла. Ее прекрасное лицо вытянулось от удивления.

Она ожидала, что я заколю ее, но я не сомневалась, что бабуля Ардит ниспослала мне ножницы, чтобы разрезать браслет. Она заколдовала их конкретно для этой задачи.

– Пришло время вам идти дальше, Мэри Ева.

Я приготовилась увидеть, как она исчезнет. Мы стояли лицом к лицу у темной реки под надзором скрюченных черных деревьев. Я ждала…

Идеальное лицо Мэйв медленно озарила радостная улыбка.

– Ты хотела разрушить удерживающее заклинание, не так ли? – она покачала головой и мягко рассмеялась. – Думаешь, я не пыталась его срезать? Я делала это снова и снова. Даже этими самыми ножницами.

Мисс Мэйв наклонилась ко мне.

– Из Пустоты не сбежать. Скоро ты сама это поймешь, – произнесла она с твердой уверенностью. – Браслет вернется через пару секунд.

Мисс Мэйв безмятежно посмотрела на меня.

– Я не позволю тебе бродить по этому месту и мешать нашему времени с Лайлой. В центре леса есть яма, прямо на месте колодца. Думаю, там-то я тебя и запру. А завтра вечером я закончу то, что начала с Лайлой. Ты отдала свою жизнь – и загробную в том числе, – чтобы отложить мои планы на одну ночь, – Мэйв покачала головой. – Я считала тебя умнее, Верити.

Ножницы выпали из моих пальцев, и я опустилась на темный песок, оцепенев от потрясения. Я ошиблась. Я потерпела неудачу. У меня ничего и никого не осталось.

В этот миг я поняла, что чувствовала Мэри, когда ушла в метель.

Затем серый воздух едва заметно исказился. Я прищурилась и взглянула в полумрак за плечом мисс Мэйв. Туман сгустился и затвердел. За ее спиной появились черные кованые врата, паря в воздухе над нашими головами. Их створы закручивались в замысловатом, чуть ли не кружевном узоре, все выше и выше. Я едва разобрала острые пики на верхушках.

Мисс Мэйв проследила за моим взглядом, повернулась, и мы наблюдали, как исполинские врата беззвучно распахиваются. В следующую секунду я впервые с прибытия в это жуткое место почувствовала ветерок.

Мисс Мэйв развернулась и нависла надо мной, пока я сидела на берегу.

– Что ты наделала?

Ветер с воем обрушился на нас потоком звуков и ощущений.

Я с трудом встала, закрыла уши ладонями и прищурилась от летящего песка. Рот мисс Мэйв открылся в крике, но ее голос затерялся среди свирепых завываний. Она покачнулась, будто невидимая сила тянула ее к зияющей пасти врат.

А затем буря утихла так же внезапно, как началась. Воцарилась оглушительная тишина. Пустота будто затаила дыхание в ожидании. Туман замер. Я почувствовала чье-то присутствие рядом.

Между черных деревьев плыл маленький девичий силуэт. Она выглядела даже менее отчетливо, чем в лесу, когда вела нас с папой к колодцу. Дух Джози Лофтис поднялся в воздух, как перышко на ветру, и пролетел над нашими головами, ее призрачный голосок тянулся за ней шлейфом. Я услышала эхо ее слов в своей голове. «Передай моей семье, что я люблю их».

И она исчезла за вратами.

Я стояла достаточно близко, чтобы рассмотреть серебристые ресницы, окаймлявшие глаза мисс Мэйв, когда ее испуганное выражение сменилось пониманием. Она опустила взгляд на свое голое запястье.

Затем повернулась и откинула голову, чтобы посмотреть в открытые врата. Она явно видела там что-то недоступное для меня. Мэйв развела руки, словно для объятий.

Все началось с подола ее юбки. Он растаял в ничто, слился с клубящейся дымкой. Туман оплел ее тело, очертание женщины смягчилось и поблекло, рассеиваясь. Мисс Мэйв не оглядывалась и ничего не говорила, просто сосредоточенно смотрела на врата, словно видела что-то далеко за ними, что бы ее там ни ждало.

Ветер вернулся. На этот раз он ласково приглашал ее внутрь. То, что осталось от мисс Мэйв, взмыло и прошло через врата.

И тихо, как вздох, она исчезла.

Я, затаив дыхание, ждала, когда ветер поднимет и меня.

Но вместо этого врата закрылись. Черные завитки вспыхнули алым, как раскаленная печь, затем оранжевым, как рассвет, и в конце концов смягчились до золотого оттенка. И снова скрылись в тумане.

Я осталась навеки одна. Не знаю, сколько я там лежала, рыдая на песке. Может, несколько часов, а может, несколько лет. Я ничего не знала в своем безутешном состоянии.