– Дочь моя, вот ты и вышла замуж. Хвала Господу, твой брак построен на любви и дружбе. С минуты на минуту к нам зайдёт Дастин с отцом, который засвидетельствует ваше слияние и благословит ваш брак на плодородие и долговечность. Я буду рядом и прошу тебя не беспокоиться ни о чём. Хоть Дастин и молод, он знает, что нужно делать и постарается, чтобы тебе не было больно.

Четырнадцатилетняя дочь посмотрела мне прямо в глаза. Её острый орлиный взгляд иногда приводил меня в смятение. Мне порой казалось, что она знает всё, что творится вокруг, и даже больше. Дочь обернулась ко мне и крепко взяла мои пальцы в свои тёплые руки. Она улыбнулась мне так нежно, что я не смогла сдержать слёз, и пролила несколько капель на её ночную подвенечную сорочку. Мне всё равно было больно с ней расставаться. Она ведь была и остаётся для меня самым ценным в жизни. И, потеряв её, я навсегда потеряю саму себя.

– Ваше величество, королева – мать, мне невыносимо жаль, что я не всегда проявляла к вам тех чувств, которые вы, несомненно, заслуживали. Я жалею, что так мало говорила вам о том, что для меня значит всё, что вы для меня делаете. Я вовек жизни буду вам благодарна. Спасибо вам за то, какой я стала.

– Дочь моя, я никогда не таила в себе обиды. Я всегда мечтала лишь об одном: чтобы мой единственный ребёнок был счастлив и обрёл любовь. И моё желание сбылось. – Я склонилась над ней, прижалась губами к её лбу и неслышно поцеловала её.

За дверью послышались голоса. Я знала, что совсем скоро моя дочь станет женщиной. Она ещё на одну ступень отдалится от меня. Она будет уже не моей девочкой, юной и невинной. Она станет полноправной женой и будущей матерью. У неё будут свои дети, а затем и внуки. Но я надеюсь, что она никогда не позабудет обо мне, той, которая ради неё была готова отдать всё на свете, даже своё собственное счастье. Я уже хотела подойти к двери, как дочь меня остановила, и еле слышно прошептала, не поднимая на меня взора.

– Моя королева, зачем вы живёте с отцом, если вы его не любите?

– Я его люблю, дорогая. Но по-своему. – Почти не задумываясь, ответила я на неожиданный вопрос.

– Но он ведь не принёс вам счастья. А любовь, которая не приносит счастье, не любовь.

– Он подарил мне тебя, а ты – моё счастье.

– Но я уезжаю от вас. Вы больше не должны жертвовать собой.

– Не всегда в нашей жизни всё выходит так, как мы хотим…

– Может, в этом наша вина? – Наконец, взглянула на меня моя смышлёная и мудрая девочка.

А затем в комнату вошла мужская чета, среди которой был супруг дочери, её свёкор и мой муж. По обряду свёкор моей дочери присутствовал в момент слияния тел молодожён, чтобы убедиться, что они стали полноправными мужем и женой. Мне кажется, я больше своей дочери боялась за её первую брачную ночь. Но ведь я – мать, а это – моя маленькая 14-летняя дочь, которая ещё не осознаёт в полной мере, каково это – быть женщиной. Конечно, она всем своим видом пытается показать, что уже готова ко всем трудностям взрослой жизни, но я-то знаю, в глубине души она всё ещё маленькая пугливая девчонка, которой нужны мать и отец.

На следующий день мне пришлось прощаться с самым дорогим для меня человеком. Я не плакала, моё хрупкое тело, подобно застывшему льду, не могло пошевельнуться. Подул лёгкий осенний ветерок, но я уже чувствовала, как до костей продрогла. Меня сносил ветер скорого расставания, пустых обещаний и приближения одиночества. Я понимала, что совсем скоро утрачу единственный свет в своей жизни, и погружусь в чернильную тьму, обволакивающую меня своей тёмной краской. Что ожидает меня после этого? Разве я смогу найти в себе силы радоваться жизни, когда моя любимая и единственная дочь уезжает от меня к своему мужу и новому дому? Разве смогу я найти утешение в обычных мирских делах, в управлении королевством, в заботах о муже, которого не люблю? Как мне дальше прикажете жить, когда моя светлая лазурная река изменила своё направление и оставила меня наедине со своей пустыней?

Я помню, как сильно кружилась голова. Надо мной неустанно кружили вороны и что-то выкрикивали в такт моему бьющемуся сердцу. Все внутренние органы как будто бы царапались о незримые шипы. На глазах застыли горячие слёзы, руки дрожали, лицо побледнело. Мне казалось, будто всё, что происходило со мной, было ночным сном. Но ощущение невыносимой боли, колющей раны в груди, напоминало, что это всё наяву. Когда Маргарита предстала передо мной, я заставила себя улыбнуться. Я не хотела огорчать её, не хотела, чтобы она видела меня такой. Я должна быть сильной, должна вселить в неё как можно больше веры. Она не должна предаваться грусти расставания, она должна смотреть лишь вперёд, не замечая тех булыжников, которые попадутся на её пути. Я хочу, чтобы она была счастлива, даже в этот прощальный день.

Молодая женщина подошла ко мне вплотную, склонила голову передо мной, взяла меня за руки и поцеловала их. Сердце сжималось как половая тряпка. Хотелось заплакать, но я сделала над собой усилие. Поцеловав мою дочку в макушку, я прижала её покрепче к себе, чтобы напоследок насладиться запахом её рыжих шёлковых волос. Мне хотелось, чтобы она всегда была со мной. Это ведь мой ангел, моя жизнь. Но я понимала, что была бы эгоисткой, если бы оставила её у себя под боком. Я желаю ей лучшей жизни, чем себе. И я вижу, что с Дастином она будет счастлива.

Мы не замечали никого вокруг, казалось, что остальных здесь даже не было. Мы просто обнимали друг друга и шептали друг другу какие-то бессвязные слова. Я даже не помню, что говорила. Мне хотелось поделиться с ней самым сокровенным, отдать ей частичку себя, которую она бы отвезла с собой в Ницберг. Мне хотелось рассказать ей обо всём, что я узнала за свою жизнь, но, взглянув в её зелёные, как огоньки, глаза, я поняла, что моя дочь отправится в свой собственный путь, она будет совершать свои собственные ошибки. Она будет умнее меня, мудрее и осмотрительнее. Я верю в это или, по крайней мере, надеюсь на это.

Наше прощание продлилось пару часов. Я с тёмными кругами под глазами провожала целую процессию во главе с королём Ницберга, его сыном и моей дочерью. Я смотрела им вслед и боялась обернуться. Мне страшно было увидеть позади себя тень, тень моего заточения в собственном замке, с короной на голове. Неужели таковой будет вся моя последующая жизнь?

Хотелось сжать кого-то в объятиях, окунуться с головой в воздушную нежность, в теплоту чьих-то глаз. Но чьи глаза смогут меня сейчас спасти? Те, о которых я мечтала, были сейчас далеко от меня. В последний раз те глаза смотрели на меня с гневом, яростью и обидой, но, даже несмотря на это, я хотела вновь их увидеть. Ведь для меня нет ничего дороже его радуги в глазах, его силы в руках, его любви, спрятанной во вздохах и сдержанном дыхании…

Все последующие месяцы я провела в хлопотах за вторым моим ребёнком – королевством. Моя усердная работа не прошла даром: мы разъезжали по городам, встречались с крестьянами, горожанами, решали как мелкие дела, так и более существенные. В стране наконец наступило счастливое время. К сожалению, я не могла разделить счастье своего народа из-за внутренних перипетий. Я улыбалась, пыталась притворяться, делать всё, что подобает моему положению, но саму себя я обмануть не могла. Моё опустошение не заполнялось ничем, даже заботами о собственном королевстве. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь вновь почувствовать подобие счастья. Хоть каплю его, хоть на долю секунды. Не знаю. Боюсь получить очевидный ответ…