Когда в палату принесли цветы, что-то далекое, почти позабытое шевельнулось в душе Герды, но извлечь конкретное воспоминание из глубин памяти она не сумела.

— Здравствуй. — Иван Андреевич появился в дверях, быстрым, уверенным шагом пересек просторное помещение и протянул руки, ласково, по-отечески коснувшись ее ладони.

У Герды вдруг перехватило дыхание. Она почувствовала, как на глаза навернулись слезы, — подумать только, еще каких-то полгода назад она приняла бы подобную реакцию раздраженно, считая, что не пристало показывать свою слабость кому бы то ни было.

— Ну, как ты? — Кирсанов осторожничал, вдруг растерявшись, не зная, с чего начать разговор, а начинать, по мнению Герды, следовало с главного, и нечего ходить кругами, щадя ее чувства. После всего пережитого она, наверное, могла говорить абсолютно свободно, на любую тему.

— Я в порядке. — Ответила Герда, поймав и не отпуская взгляд Кирсанова. — Выбраться уже не чаяла. — Призналась она. — Как вам удалось?

— В смысле? Что удалось? — Иван Андреевич не сразу понял, о чем речь.

— Спасти меня… Я ведь чувствовала, что погибаю.

— Раньше нужно было сообщить мне. — Ответил Кирсанов. — Знаешь, в таких ситуациях промедление смерти подобно. Я действовал через разведуправление флота, они подняли своих людей, поэтому помощь пришла к тебе почти сразу, я сумел вырваться на Эригон только спустя сутки.

— А где мы сейчас?

— Орбитальный госпиталь. Система Элио.

Герда кивнула. Хорошо, что от нее ничего не скрывали. Или это только кажется?

Подобные сомнения нужно развенчивать сразу. Чтобы в душе не оставалось даже намека на недосказанность.

— Вы действительно считаете, что Герберт жив? — Спросила она, по-прежнему глядя в глаза Кирсанова.

Он ответил не сразу. Некоторое время сидел, впитывая взгляд Герды, потом спокойно произнес:

— Давай не будем тешить себя иллюзиями. В том мире, который ты видела, человеку не выжить без специального оборудования. Все очень сложно, по крайней мере, для меня. С одной стороны, прошло три года, с тех пор как исчез инопланетный корабль, а вместе с ним и Герберт. Трудно представить, что артефакт неизвестной нам расы, который, как ты помнишь, не обладал герметичностью корпуса, стал надежным убежищем для человека.

Она немного побледнела от его слов, но постаралась сама справиться с секундным головокружением.

— День за днем… Почти три месяца подряд. — Напомнила она. — Каждую ночь, а затем и чаще. Он приходил ко мне, теперь я уверена, что это именно Герберт.

— Почему ты уверена? Разве тебе приходила в голову подобная мысль раньше?

— Нет, не приходила. Но сейчас я могу оглянуться назад и попробовать осмыслить свои ощущения.

— Герда, ты торопишь события. Еще не проведено исследование на эмпатию. Тебе сначала нужно окрепнуть физически.

— Почему прервался контакт? — Спросила она.

— Госпиталь защищен от мнемонических воздействий.

— Плохо. Нужно продолжать, увериться, что на связь все это время выходил Герберт и помочь ему.

— Не так быстро. — Кирсанов встал, подошел к виртуальному окну, постоял, глядя на панораму Раворграда, и продолжил: — Есть одно предположение, которое объясняет, почему он три года не давал о себе знать, а затем вдруг проявился в твоих видениях. Специалисты практически не сомневаются, что твои экскурсы в реальность иного мира вызваны мнемоническим воздействием на разум. Но Герберт не выжил бы в адских условиях той планеты. Нет, Герда, не спорь, я знаю, что ты скажешь. Я тоже думал и о гипотетических технологиях иной расы, и даже мысль о сверхъестественных явлениях меня посещала. Но давай не будем обманывать себя надеждами на чудо. Мы должны искать объяснение, удовлетворяющее нашим знаниям и технологиям…

Герда слушала Ивана Андреевича, не соглашаясь, но и не пытаясь опровергнуть.

Он конечно в чудеса не верит. Понятно… Он не был там, поэтому рассуждает, а она не позволяла себе подобной роскоши.

Та личность, что мучительно распадалась, раз за разом трансформируясь в убогую, не имеющую осознанной воли четверть-сущность, вела мучительную борьбу в попытках сохранить целостность сознания. Герда спрашивала себя, может ли она так остро, глубоко сопереживать чуждому существу, или того пуще — бездушному устройству иной расы?

Нет, это, наверное, невозможно. Нет ни единой точки соприкосновения. Иван Андреевич не понимает главного: в ее душе, притаившись у самого сердца, поселился крохотный сгусток теплого пламени, тот с кем она десятки, сотни раз проходила все муки борьбы, оканчивающиеся распадом личности.

Личности, принадлежащей человеку, в этом Герда не могла позволить себе усомниться.

— Иван Андреевич, я готова продолжать. — С надеждой и плохо скрытыми нотками вернувшегося отчаянья, внутреннего надрыва в голосе, произнесла Герда. — Мы разберемся, я верю. Но нужно восстановить мнемонический контакт. Только так мы сможем судить, сошла я с ума, или все же бываю там.

— Герда ты слишком слаба. Я не позволю тебе сейчас снова рисковать своей жизнью.

— Вы не понимаете. Моя жизнь теперь там. Я не смогу иначе. Это… стало частью меня, мне пусто, одиноко, я погибну гораздо вернее, если нить оборвется окончательно.

— Ну что мне с тобой делать? — Сокрушенно покачал головой Кирсанов. — Только очнулась и, пожалуйста…

— Не нужно меня жалеть. — Герда в изнеможении прикрыла глаза. — Моя жизнь изменилась. Я теперь уже никогда не стану прежней, не смогу забыть. Мой разум, моя душа там. Может быть, этому даже найдут объяснение, поставят диагноз, но вы-то поверьте мне — все случилось впервые. Такого еще не было.

* * *

Разговор с Гердой оставил в душе Кирсанова ощущение тревоги.

Он остановился у огромного панорамного окна, в одном из обзорных холлов орбитальной станции, глядя, как медленно, величественно движутся мимо исполинские конструкции «малого кольца» — защитного периметра планетарной обороны Элио.

Мысль постепенно успокаивалась.

Итак, три с лишним года назад корабль ушел, ускользнул от нас. Он покинул систему Эригона, и скрылся в аномалии, но перед тем произошла реактивация сто семнадцати веретенообразных штурмовиков-охотников, которые, как мы теперь знаем, принадлежат к сумме технологий расы Харамминов, периода их технического расцвета и могущества. Орбитальные комплексы, которые видела Герда, смешанные одни принадлежат логрианам, другие построены ими же, но, судя по размерам и конфигурации модулей, адаптированы для гуманоидов. Там же в видениях присутствуют веретенообразные штурмовики. Совпадение? Вряд ли…

Кирсанов машинально активировал кибстек, мысленно набрал номер, дождался ответа и произнес:

— Райбен?

— Да, слушаю.