провести интервенцию Империи на территории Карнима. И наконец, вы не выдаёте те цифры по поставкам мирмидия, которые необходимы нам. Так не только ронийская, но и казна Ордена вскоре не выдержит... Теперь моя чаша терпения переполнена, хватит, всё это и без того преступления, за которые можно было бы поплатиться головой, а я закрывал на них глаза. Вы все отправляетесь обратно в Цитадель, но уже как обычные гражданские, а ваше место займут... более способные управленцы. Я приехал лишь для того, чтобы лично сообщить вам двоим эту новость. Мне жаль, что приходится применять такие жёсткие меры, но вы заигрались и пренебрегли отсутствием контроля с моей стороны.

Что теперь значат эти слова? Многое. Они окончательно разбили моё сердце, а тот, кого я всегда уважал, выкидывает меня на улицу с места, которое я заслужил долгими годами труда и тяжёлых тренировок. Как смеет этот старик лишать меня рыцарского сана? Как смеет он за наши жертвы выгонять нас на мороз?

Впрочем, мой товарищ по несчастью, судя по улыбке, вновь растянувшейся на его лице, вовсе не рефлексировал насчёт слов своего наставника и командира. Конечно, он знает, что всё решено, но что бы мы делали, если бы не наш план? Хотя теперь даже больше причин сделать то, что было задумано, уже без былого сожаления и мук совести.

Салем обратился к старику, который, видимо, был крайне удивлён такой спокойной его реакции:

— Что же, хорошо. Как я понимаю, мне пора уже сейчас собирать вещи. Я попрошу, чтобы их погрузили в машину, а сам уже этим вечером объявлю Ронии, что более не управляю ей. Благодарю за ваше доверие, великий магистр! Надеюсь, мы как-нибудь ещё увидимся и обязательно вместе поохотимся на лисиц.

Последние три слова были сигналом, прямо за которым, словно из ниоткуда, в помещении беззвучно появилось новое действующее лицо. Стоило мне только заметить это появление краем глаза, как молниеносная фигура тут же ринулась в сторону Опия. Двигалась она быстро, словно ветер, всё время сего действия оставаясь чёрным пятном для моих глаз. Практически подлетев к магистру, фигура легко подняла старика в воздух одной рукой и в то же мгновение впечатала дряхлое тело в стекло, которое, ввиду такого давления, практически сразу поддалось и с грохотом вылетело с насиженного места, полетев вниз. Сам Опий отправился следом...

Всё произошло так быстро, что вряд ли старик понял, что именно его убило. Надеюсь, хоть в последние свои минуты он ощутил единение с небом.

Что касается убийцы, то после сотворённого она спокойно остановилась прямо перед выбитым окном и теперь с интересом глядела вниз на проделанную работу. По крайней мере, теперь её можно было рассмотреть. Это была высокая светло-русая девушка с голубыми глазами. Она была облачена в длинную кожанку, с символом молота на плече, отличительной форме интербригады. Правая рука была скрыта под перчаткой, а на голове красовалась пара лисьих ушей, ясно давая понять, что она была не совсем человеком или совсем не человеком.

Ещё яснее это становилось понятно, если посмотреть на её ноги, ибо вместо обычных, человеческих конечностей, у неё были две длинных и достаточно крупных для человека лапы, не обременённых обувью, а прямо над ними — большой и пушистый хвост с белым кончиком. «Товарищ Ратенпешт», «Kriegsfuchs», её легко можно узнать из тысячи. И, конечно же, кому ещё Салем мог поручить убийство великого магистра?

— Дело сделано! — констатировала факт Софи.

— Я думал, ты выберешь какой-нибудь особенный способ убийства. Скинуть старикашку с высоты я мог и самостоятельно! — довольно кивнув, произнёс комендант.

— Стоило предупредить заранее, что хочешь убить его эффектно. Тем более что снова убить его не получится, хотя у меня есть одна знакомая, которая могла бы его поднять, но её сложно будет убедить...

— Нет, что ты, я полностью удовлетворён! Можешь считать, что мы уже в расчёте.

— Это было довольно просто. Никогда бы не подумала, что свобода может быть столь дешёвой. Пойду загляну к доктору Глиммер, хоть скажу спасибо за то, что она предложила именно меня в обмен на эту вашу певичку.

— Хорошо, передай ей, что мы начинаем приводить план в исполнение.

Так же быстро исчезнув, как и появившись, Ратенпешт оставила за собой странное чувство спокойствия и умиротворения, даже несмотря на то, что сейчас произошло. Я был наконец свободен и был ближе к власти, чем когда-либо ранее. Стоило ей уйти, комендант сразу же обратился к Соколову:

— Ты готов сделать, что необходимо?

— Конечно, я готов взять командование на себя и наконец прекратить этот кошмар.

— Я надеюсь, ты понимаешь, что если ты ослушаешься приказа, это будет фатально для всех нас?

— Теперь я, наконец, в полном порядке. Эрвин, просто доверься мне, и я сделаю свою работу, как надо. Ни застывшая скорбь, ни этот препарат, который вколола Глиммер, не помешают выполнить мне свой долг. Обещаю, что буду действовать строго по инструкции и ни на шаг не отойду от заданного плана. Больше никаких лишних жертв.

— Что ж, мне всё равно уже не на кого надеяться, так что прошу тебя, не подведи!

— Так точно, комендант!

Соколов впервые на моей памяти встал по стойке смирно и отдал Салему честь, а затем развернулся и строевым шагом покинул помещение.

— Ну вот и остались лишь мы с тобой, — теперь комендант обратился уже ко мне.

— Боюсь, что остался ты один.

Эрвин слегка усмехнулся, а затем по-дружески произнёс:

— Удачи тебе в политической грызне, Герман!

— Тебе удача нужнее. Надеюсь, что ещё увидимся.

— Со щитом или на щите, друг!

Ну вот, кажется, и конец моей истории в этой стране, пора возвращаться в родной Орден. Надеюсь, что больше никогда не ступлю на эту проклятую землю! Будь она хоть трижды землей возможностей!

« Великий магистр Опий мёртв. Рония свободна».

Вестник Цитадели

Пир во время чумы

27.03.85

Как только до меня дошли вести о том, что великий магистр Опий мёртв, я понял, что дело всей моей жизни наконец свершится. Орден оказался обезглавлен, а Салем брошен в полном одиночестве. Карним заявил, что вынужден вывести свои войска, а его рыцари спешно бежали к