мы переступили порог. Ее дом был наполнен веселыми голосами, смехом и вкусными запахами еды. Из зала показалась кучерявая головка девочки, затем выглянул мальчик. Они выскочили в коридор, держась за руки.

— Тетя Дара! — закричала маленькая бестия и прыгнула на меня.

— Ура! — поддержал племянник и повис с другой стороны.

Бабушка засуетилась:

— Дайте раздеться Даре. Потом будут обнимашки.

Они отступили на пару шагов, пока я стягивала пуховик.

Дети нетерпеливо подпрыгивали на месте:

— А твой жених уже заждался.

От растерянности я выронила шоколадки. Они схватили их с пола и побежали в комнату выкрикивая:

— Невеста пришла. Иди встречай свою невесту.

Из комнаты вышел Борис. Он виновато потупился:

— Дара, я должен извиниться, — он сделал паузу и оторвал взгляд от пола, — ты обещала, что не бросишь меня в беде, — Борис пристально всматривался в мое лицо.

— Все кончено, — ровно ответила я.

— Прости, я понял. Можно я просто буду рядом? Мне необходима твоя помощь.

Я посмотрела на маму в замешательстве. Она растерянно махнула рукой:

— Я позвала его, когда ты еще собиралась замуж. Борис изъявил желание поехать в Париж с нами.

На мой вопросительный взгляд она пояснила:

— События разворачиваются слишком быстро, — она мельком посмотрела на мой живот, — я не успела обсудить это с тобой.

Мы вошли в зал, когда родственники поднимали бокалы. Тост плавно переключился на поздравления в наш адрес. Борис шепнул:

— Все в порядке, я подыграю в роли твоего парня.

Мне не хотелось портить праздник, и я молча согласилась. Мы скромно заняли свободные места на краю стола. Папа представил нас незнакомому мужчине:

— Владимир Владимирович, генерал, друг семьи.

За столом все наелись, кто-то вышел, а в комнате стоял легкий гул отдельных разговоров на фоне детских выкрикиваний. Папа улыбался на публику, но его глаза оставались серьезными:

— Что с документами? — понизил он голос.

— Все готово, — генерал тоже улыбался, создавая видимость непринужденной беседы.

— Мальчики, — вмешалась мама, — пойдемте на кухню. Она взяла Владимира Владимировича под руку, мы с папой пошли следом, а за нами увязался Борис.

На кухне мерно бормотал телевизор, бабушка суетилась с чайником. Увидев нас, она всплеснула руками:

— Дарочка, солнышко, помоги мне.

Пока я ставила чашки на поднос, бабушка довольно улыбнулась и заговорщицки подмигнула, кивнув в сторону моей руки, на которой не было кольца.

— Пойду отнесу чай. Все уже заждались. Вы здесь недолго секретничайте, — она хитро прищурилась, — сейчас будем резать торт! — и вышла с подносом.

Папа плотно прикрыл дверь. Мама потянулась за пультом сделать телевизор потише.

Ее остановил генерал:

— Сделай громче, Полина.

С экрана на нас смотрел Корней Иванович Вилан. Я поежилась под его колючим взглядом.

— От лица нашей компании поздравляю всех с Рождеством и в канун этого светлого праздника хочу поделиться радостной новостью. Мы объявляем об увеличении объемов добываемой из источников энергии, а соответственно и расширении исследований в области раковой терапии. Сегодня открыта очередь для раковых больных, квотируемая государством.

Картинка изменилась, на экране появилась диктор и перешла к следующей теме.

Мама раздраженно выключила телевизор:

— Они идут неправильным путем, давая людям лишь временное облегчение. Три, максимум четыре года и человек выгорает, как свечка за несколько дней.

— А как же тот человек, который слил информацию и покинул страну? — удивилась я.

Генерал покачал головой:

— Его дни были сочтены, — он тяжело вздохнул, — Я читал отчеты. Казалось, у него, действительно, вылечили рак, и все было хорошо, — он сделал паузу, — около трех лет. А потом болезнь резко возобновилась со страшной скоростью. Он сбежал, когда почувствовал, что умирает и обнародовал секретные документы, не без подачи и помощи иностранных спецслужб.

— Может он надеялся, что там ему помогут? — спросила я.

— Он умер неделю назад, — тихо сказал генерал.

Я была в шоке:

— Вилан же знает о неудачных экспериментах?

— Видимо, он рассчитывает на государственное финансирование, — предположил папа, — Надеется сорвать куш и сбежать.

— Все это очень странно, — протянул Владимир Владимирович, — Его болезнь прогрессирует, — он переглянулся с мамой, — но неизвестно насколько. Когда ему стало хуже, он перестал наблюдаться у врачей.

— Он запросил непомерные объемы поставок, — мама всплеснула руками, — на завтра назначены переговоры.

— Мы будем в сопровождении, — успокоил генерал, — мои ребята проконтролируют процесс.

Он достал документы из портфеля и стал по очереди протягивать папки папе:

— Полина, Иван, Дарина, Борис.

Последнее имя оказалось настолько неожиданным, что я поперхнулась:

— Борис едет с нами?

Мой бывший парень, тихо стоявший в стороне, подскочил, потащил меня в сторону и развернул к себе лицом:

— Дара, — он взволнованно смотрел мне в глаза, — умоляю, не бросай меня. Я поеду за тобой на край света. Мне нужна твоя помощь.

Краем глаза я заметила, как удивился папа, а мама начала ему что-то шептать на ухо.

Я растерянно моргала, уже зная, что не смогу оставить его умирать. Я полезла в карман и достала коробочку с его подарками: кольцом и сережками. Борис спрятал руки за спину и отчаянно замотал головой:

— Нет, это твое. Ты заслужила.

Я вытянула вперед руку и выжидательно посмотрела:

— Это мое условие. Ты забудешь о том, что между нами что-то было.

Борис сглотнул и нехотя забрал коробочку.

— Как вы там с подругами говорите? Мир? — он попытался выдавить улыбку.

Я улыбнулась в ответ:

— Мир.

Глава 44

Мелодия будильника вырвала из сна, и я проснулась в нежных объятиях своего мужчины. Тарен приоткрыл глаза, блаженно улыбнулся и прижал меня сильнее. Его запах кружил голову, я провела рукой по его спине и прильнула поцелуем к шее. Он рыкнул и перевернул меня, навис сверху, затем начал медленно спускаться губами ниже. Я зарылась пальцами в его волосы, сгорая от ласк и чувственных поцелуев.

Телефон настойчиво заиграл повтор будильника как раз, когда над нами сплелись потоки энергий, причудливо сливаясь под звуки мелодии. Низ живота пульсировал отголосками наслаждения, я лениво потянулась отключить сигнал. Мой мужчина пытался восстановить дыхание, медленно притягивая смешанный поток, пока он не впитался в пространство.

Я ловила каждое мгновение, стараясь не думать о будущем, о том, что решила уехать с родителями. Пыталась запомнить милые черты и гнала мысли о неизбежном расставании. Я вытянула руку с телефоном и сделала несколько наших селфи — хотела навсегда сохранить эти счастливые моменты. Я не смогла сказать ему о своем решении, о том, что переживаю за его жизнь, и тем более за будущее нашего ребенка. «Прости меня, Тарен», — в который раз повторила мысленно.

Не смотря на раннее утро, в доме было много посторонних людей, царил хаос и беспорядок.