Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бамбук-лилипут! Мы засмеялись и пошли дальше. Мы перевалили через сопку и наконец почувствовали в воздухе сырость и услыхали ровный сильный гул.
— Океан! — сказал Коля.
Он первый взбежал на пригорок. Перед нами была бесконечная синяя вода, белая паутина волн, берег, а на берегу — каменная башенка. Маяк!
Оставалось только спуститься к нему. Но тропинка упрямо не хотела идти вниз. Она карабкалась с вершины на вершину… Мне это надоело, и я сказал:
— Слушай, Коля, давай махнём напрямик!
— Ты что! А бамбук?
Разве это бамбук!
Бамбуковые кисточки едва доставали нам до колена. Мы переглянулись и сошли с тропинки.
В бамбуке
Я плыл по зелёной траве, как пароход. Бамбуковые листья обтекали мои колени, как вода.
Сзади брёл Коля.
Скоро бамбук стал выше. Его листья уже стегали нас по животам.
— Может, повернём? — предложил Коля.
— Ну да!
Я сделал шаг и ухнул в яму. Листья с треском соединились над головой. Из ямы я вылез весь перепачканный и исцарапанный. Колина голова качалась далеко впереди. Бамбук был ему уже до плеч.
— Давай повернём! — крикнул я.
Мы повернули, но — удивительное дело! — бамбук, вместо того чтобы уменьшиться, стал ещё выше. Пошли налево — под ногами оказалась топь. Повернули направо — наткнулись на стену колючих кустов.
Я шёл, падал, поднимался и падал вновь. Колю я уже не видел. Только слышал, как он трещит позади. «Молодец, хорошо идёт!»
Я брёл напрямик, теряя силы, не разбирая пути. Во рту у меня пересохло, ноги слабели. И вдруг передо мной открылась поляна. Узкая, длинная, она вела прямо вниз, к берегу. Должно быть, по ней когда-то лесорубы спускали брёвна.
Я вывалился из бамбуковой чащи, шлёпнулся на землю и прохрипел:
— Коля-а-а!..
В бамбуке затрещало.
— Сюда-а-а!..
— Иду-у!.. — раздался Колин голос, и я увидел, что Коля стоит на той же поляне, только ниже, чем я. Кто-то невидимый, кого я всё время принимал за Колю, ломая с хрустом бамбук, удалялся.
— К-кколя, — заикаясь, спросил я, когда мы сошлись, — т-т-т-ты давно здесь?
— Минут пять. А что?
— Н-н-ничего.
Я понял, кто бродил со мной в бамбуке.
Край света
Двигаясь по поляне вниз, мы спустились к маяку. Он стоял на мысу, на высоченной скале, — белая башня с кольцевым балкончиком наверху.
Навстречу нам из башни вышел человек в синем кителе.
— Смотритель маяка, — представился он.
Мы рассказали, зачем пришли.
— Ах, как жаль! — сказал смотритель. — Ведь ушёл ваш приятель! Вчера целый день был, а сегодня утром ушёл. На катере пошёл к Дальним скалам каланов снимать, морских выдр. Вот тут всё бродил.
На тропинке я заметил след — отпечаток большого башмака с шипами, как у футболистов.
— Опять не успели! — сказал я. — Какой-то неуловимый человек! Ну что ж, идём, Коля?
— Куда вы? — сказал смотритель. — Отдохните у меня.
Отдыхать мы не стали, а по узкой винтовой лесенке забрались наверх, на балкон. Обточенная водой скала была теперь внизу, у наших ног. Волны, как чешуйки, вспыхивали у подножия скалы.
У меня под каблуком хрустнул кусочек стекла.
— Опять окна брызгами побило! — пожаловался смотритель. — Как шторм, так бьёт. Хлещет — только держись!
До воды от нас было метров пятьдесят.
— И часто штормит? — спросил я.
— Зимой не перестаёт.
Мы спустились вниз. Коля уселся у подножия башни, достал альбом и начал рисовать. Он нарисовал зимний суровый берег, заснеженную скалу. Чёрные волны шли в наступление на неё. Белая пена так и летела вверх, туда, где светил фонарь. Далеко в море плыли корабли. Маяк Край Света показывал им дорогу.
Вторая открытка
Вечером Коля сел писать вторую открытку:
БЫЛИ НА КРАЮ СВЕТА. КТО-ТО ШУРШАЛ В БАМБУКАХ.
— Вернёмся домой — расскажем подробнее, — сказал он, засмеявшись, — а то прочтут, что мы едва не заблудились, и станут волноваться. Ты ещё не знаешь моих родственников!
Наш главный прибор
— Да, не везёт вам с вашим приятелем! — сказала девушка. — Этот корреспондент — вообще беспокойный человек. Что же вы будете делать? Пойдёте за ним на Дальние скалы?
— Придётся.
Мы разговаривали в подвале, где в этот день дежурила наша знакомая. Тут было много приборов. Тихо стучали часы.
— Вот наш самый главный прибор, — сказала девушка и подвела нас к столу.
Над столом вращался большой чёрный барабан. Неподвижная стрелка касалась его поверхности и оставляла едва заметную линию-царапину.
— Когда на океанском дне всё тихо, — объяснила девушка, — эта стрелка чертит прямую линию. Но представьте себе подземный толчок, качнулось дно океана, вздрогнул остров. Мы, люди, ещё ничего не чувствуем, а стрелка уже задрожала, линия пошла вверх-вниз. Значит, тревога. Значит, надо предупреждать людей.
Мы с уважением посмотрели на барабан.
— Кстати, будете на Дальних скалах, — добавила девушка, — увидите там каланов. Так вот, имейте в виду, каланы очень пугливы. Наблюдать их надо издалека. Хотите я вам дам бинокль?
И она достала из шкафа два чёрных морских бинокля с ремешками.
Одна капуста
Наш катер подходил к Дальним скалам. Он качался на волне, валился с борта на борт, зарывался кормой. Прямо на носу виднелся небольшой островок и две причудливо изогнутые скалы.
Подошли к островку. Катер ткнулся носом в песок, плотный и чёрный, как асфальт. Мы выпрыгнули на берег и огляделись.
Островок весь порос жёсткой травой. Нигде не видно ни души.
— Ну что ты будешь делать, и тут его нет! — сказал я про Колиного приятеля. — Опять ушёл. Вот уж действительно неуловимый!
По океану шли пологие тяжёлые волны. Только у самых скал было спокойно. Вода блестела, как масленая.
— Это потому, что там заросли морской капусты, — сказал Коля. — Видишь на воде коричневые листья?
Я поглядел в бинокль.
— Вижу, — сказал я. — Давай подойдём поближе.
Мы сделали несколько шагов, и вдруг я заметил, что трава в одном месте примята, будто в ней кто-то лежал.
— Видно, здесь был твой приятель, — сказал я. — Вот тут прятался. Наверно, подстерегал каланов.
Мы тоже легли в траву и