– Иванов запрашивает отчет, – сказал Соколов, подходя по хрусткому гравию, и присоединил к рации наушники.

– Думаю, это на углу здания, – ответила Зула. – Где-то под нами. Четвертый или пятый этаж.

Соколов повторил услышанное в прицепленный к рубашке микрофон.

– Голголас пропал, – сообщил Питер. – Атерон работает.

– То есть? – спросил Соколов.

– Мы думаем, у них две точки беспроводного доступа, – сказал Питер. – Одна на крыше, другая в квартире.

Соколов приложил ладонь к уху и прислушался к рации.

– Иванов спрашивает: почему этот угол?

Зула указала на пучок проводов. Питер и Соколов нагнулись через парапет.

– Надо посмотреть с фасада, куда идет синий провод, – заметил Питер.

Соколов передал. Наступила пауза.

– Фак, – произнес Соколов по-английски и глянул вниз. На его лице досада мешалась с чем-то вроде неловкости.

Зула и Питер проследили его взгляд. Иванов вылезал из микроавтобуса. Он открыл боковую дверь, порылся в вещах, вытащил бинокль и направил его на крышу.

Соколов отпрыгнул от парапета и хотел потянуть за собой Питера и Зулу, но те уже и сами пригнулись, чтобы их было не видно с улицы.

– Он спятил, – спокойно констатировал Соколов, как будто сообщал, что рост Иванова – метр восемьдесят. Сказано это было не тем иронически-восхищенным тоном, каким произносят слово «спятил» молодые американцы. Однако прежде, чем Соколов успел развить свою мысль, его взгляд расфокусировался: видимо, Иванов сообщил что-то еще.

– Идем вниз, – объявил Соколов.

Они встретились с Ивановым в подвале. Тот сфотографировал на мобильный левую (если смотреть от микроавтобуса) четверть здания. Разумеется, рассмотреть на снимке такого качества синий сетевой шнур было невозможно, но Иванов указал на экране место, где, как он увидел в бинокль, оба провода попадали в здание: маленькое отверстие – вероятно, от кухонной вытяжки – между четвертым и пятым этажами.

Сосчитали окна между отверстием и углом здания. Затем отправили спецконсультанта на один из нижних этажей (исходя из гипотезы, что планировка везде одинаковая) с заданием пройти по коридору, считая двери и запоминая номера квартир.

Тем временем Зуле удалось оттащить Чонгора в сторонку.

– Юйся одна в микроавтобусе! – зашептала она. – Если бы до нее добраться…

Чонгор мотнул головой.

– Иванов забрал ключи от зажигания. Они у него в кармане.

– Ой.

– В левом переднем кармане брюк, на случай если эта информация станет актуальной.

– И все равно она может посигналить… позвать на помощь…

– Один из спецов уже поднимал эту тему, – сказал Чонгор и умолк.

– И?..

– Иванов так не думает.

– Почему?

– Юйся назвала тебя «деткой».

– И что?

– Они думают, вы с Юйсей – розовые. – Чонгор покраснел так, что это было видно даже в полутьме подвала.

– Опаньки! Напомни мне завтра хорошенько посмеяться, если к тому времени меня не запытают до смерти.

– А я подумал, черные девушки так обращаются друг к другу, даже если они нормальные. – Что-то в выражении его лица подсказывало: для Чонгора это не праздный экскурс в область американского городского сленга, а скорее вопрос потенциального будущего счастья. Зула позволила себе на миг изумиться, что мужская репродуктивная тяга диктует свою волю даже в тех ситуациях, когда она хуже чем бесполезна. У нее даже мелькнула мысль, что для блага Чонгора сейчас лучше было бы соврать.

– Ты прав, – сказала Зула наконец. – Она, наверное, услышала это слово в кино.

– Так вы с Юйсей просто подруги… – В голосе Чонгора звучало такое облегчение, что у Зулы вспыхнули щеки.

– Просто подруги, знакомые всего сутки, – уточнила Зула.

– Иванов думает иначе. Он сказал Юйсе, что, если она поднимет шум, тебе будет очень плохо.

– Что, возможно, верно, – признала Зула.

Чонгор помрачнел.

– Даже если у нас с Юйсей и не любовь, угроза причинить мне вред может повлиять на ее поступки.

Вернулся русский с планом коридора. По снимку фасада определили номер искомой квартиры. Получилось, что Тролль живет в 405-й или 505-й; в какой именно, узнать снаружи было нельзя.

Учитывая, что они пробыли в здании минут двадцать, результат был превосходный (ну, если смотреть с этой стороны). Однако Иванов почему-то только сильнее психовал.

Зула подошла к большому ржавому шкафу. Судя по тому, что туда уходили все провода, это был главный электрический щит здания. Дверца болталась на одной петле, и Зула открыла ее ногой. Дядя Джон учил: «Подходя к незнакомому электрическому оборудованию, держи руки в карманах». Так она сейчас и поступила.

Перед ней рядами шли круглые пимпочки, ввинченные в гнезда. Некоторые гнезда пустовали, так что видны были контакты и резьба, как в патроне электрической лампы. Но тех, что с пимпочками, было гораздо больше. Их отмечали бумажные полоски с написанными от руки китайскими иероглифами.

– Что это? – спросил Питер.

– Пробки, – ответила Зула. – Я про них слышала.

– Вместо автоматических выключателей?

– Думаю, да.

– Отлично. Понимаю, что ты затеяла.

Зула ничего не затевала, просто ходила и смотрела. Она взглянула на Питера. Тот снова вытащил коммуникатор.

– Ага. По-прежнему вижу сигнал Атерона. – Питер весело вскинул глаза на Зулу, потом обернулся – смотрят ли на них Иванов и Соколов. Те не смотрели. Он еще раз взглянул на коммуникатор и огорченно сдвинул брови. – Черт, пропал. Очень слабый сигнал.

Чонгор подошел ближе, и Питер объяснил:

– Мы с Зулой уже проделали такое на крыше. Атерон – их Wi-Fi в квартире. Войти я не могу – он запаролен, – но вижу сигнал. Если выкрутить пробку, электричество отрубится и он пропадет.

Чонгор посмотрел на панель.

– Пробки отдельные для каждой квартиры?

– Похоже на то, – сказала Зула. – Подписаны на китайском.

– А кто-нибудь знает китайские цифры?

– Типа того, – ответила Зула.

Иванов подошел и задал какой-то вопрос на русском. Пока Чонгор объяснял, взгляд Иванова перескочил с Питера на щит, потом на Зулу. Питер добавил, что его коммуникатор плохо ловит в подвале. После излишне суетливого обсуждения людей распределили так: спецов оставили в подвале заниматься тем, чем они занимались и без того, – вынимать из чехлов для спиннингов и сумок-холодильников оружие и боеприпасы. Питер с коммуникатором поднялся по лестнице – ближе к центру здания, где сигнал будет сильнее. Иванов непременно хотел видеть все своими глазами: он последовал за Питером и во время операции все время заглядывал через плечо. Чонгор встал у основания лестницы, чтобы переговариваться с Зулой в подвале и обмениваться знаками с Соколовым, который занял пост на площадке на полпути между Ивановым и Чонгором.