Отгоняя эротические мысли, Джек стиснул зубы и наклонился ближе к зеркалу, чтобы стереть остатки мыльной пены с лица. Он не станет думать о ней. Ни за что на свете. Только не сейчас!..

Едва он успел принять это решение, как услышал щелчок замка. И, повернув голову, увидел Линнет, стоявшую в дверном проеме. Ее золотистые волосы были распущены и рассыпались по плечам.

– Линнет? – Джек не верил своим глазам. – Что ты здесь делаешь? – Он отбросил полотенце и шагнул к двери. – Ты сошла с ума? Тебе нельзя заходить в это крыло дома. Здесь живут только холостяки.

– Ты сейчас здесь единственный холостяк, – ответила она с улыбкой. – Все остальные покинули дом.

– Да, но все равно… – Джек окинул ее взглядом. Белая кружевная ночная рубашка, бледно-розовый шелковый пеньюар… и пальчики босых ног, выглядывавшие из-под белого кружева. Его чресла словно огнем обожгло. – Линнет, ты убиваешь меня, – прохрипел он. – Медленно убиваешь. – Схватив девушку за руку, он затащил ее в комнату и закрыл дверь.

– Я очень много думала обо всем, что ты сказал мне там… в кустах. Все время думала, Джек…

В данный момент он не мог вспомнить, что говорил в кустах, – да и самих кустов не помнил. Впрочем, его мозги были настолько затуманены желанием, что он даже ради спасения собственной жизни не смог бы вспомнить, о чем думал минуту назад. Ведь Линнет находилась здесь, рядом с ним! И, следовательно… О боже, если ее здесь увидят, ее репутация не просто будет запятнана – она погибнет окончательно и бесповоротно. И никакая Белинда ей уже не поможет. Он должен немедленно выпроводить ее, должен объяснить ей…

Джек не произнес ни слова. Ему следовало выставить Линнет в коридор и запереть дверь на ключ, но граф не шелохнулся. А несколько секунд спустя он совершил роковую ошибку – опустил глаза на ее ноги и увидел, как ее маленькие пальчики поджались и спрятались под подолом кружевной рубашки.

Джек со вздохом поднял глаза и сделал отчаянную попытку образумиться.

– Линнет, ради бога!.. Не помню, что я говорил в кустах, но уверен: это не предмет для обсуждения в час ночи, тем более – в моей спальне. Ты должна немедленно вернуться в свою комнату.

Он потянулся к дверной ручке, но Линнет, упрямая и строптивая, решительно заявила:

– Ты сказал, что дальше наши отношения будут развиваться так, как я захочу. – Она весело засмеялась. – Так вот, хочу именно того, что сейчас делаю.

– Ты не понимаешь, что говоришь, – прохрипел граф.

– Я все понимаю, Джек. Ты сказал, что будешь вести себя как истинный джентльмен, пока я не соглашусь выйти за тебя замуж. Поэтому я и пришла. И я говорю тебе «да». Я согласна быть твоей женой.

Джек замер, вглядываясь в ее улыбающееся лицо.

– Правда?

– Конечно! – Ее улыбка стала еще шире. – Ты доказал все, что должен был доказать. Я наблюдала, как ты возишься с маленьким Колином, и влюбилась в тебя.

– Ты не шутишь?

– Нет, разумеется. – Линнет снова засмеялась, а Джеку почудилось, что он вот-вот сойдет с ума.

– Могла бы сказать раньше… – пробурчал он, чувствуя себя уязвленным. – Зачем подвергать меня трехдневной пытке, флиртуя с Хансборо и Каррингтоном?

– Это было заслуженное наказание, – изрекла Линнет, продолжая улыбаться. – Использовать невинное дитя в своих корыстных целях – постыдная уловка.

Джек тотчас насторожился.

– А как насчет Каррингтона, Хансборо и Тафтона? Ты дала им понять, что у них нет шансов?

– Да, Джек. – Линнет говорила с ним сейчас так нежно и ласково – это совершенно на нее не походило, – что граф поневоле заподозрил подвох. Но тут она вдруг хитровато ухмыльнулась, и все стало на свои места. – После всех шокирующих и возмутительных вещей, которые ты говорил вчера, они показались мне не слишком интересными собеседниками.

Джек не шелохнулся. Он остался недвижим даже и тогда, когда девушка прижалась к нему.

– Насколько я помню, Линнет, я говорил, что возьму твою невинность. И если мы сейчас сделаем это, то ты уже не будешь невинной. Ты понимаешь, что это значит?

– Да. По крайней мере… – Она прикусила губу. – Я так думаю.

Джек заподозрил, что она понятия не имела, о чем речь. Так часто бывает с девственницами. А если эта девушка считала верхом непристойности, когда мужчина ласкает ее руку под столом…

Увы, в данный момент у него не хватало силы духа объяснить ей, что аисты и капуста – сказки для маленьких девочек. Поэтому он выбрал более простой способ.

– Если мы это сделаем, Линнет, обратного пути не будет. Ты понимаешь? Тебе придется выйти за меня замуж.

– Это предложение? – спросила она, улыбаясь. – Или приказ?

– Учитывая твою полную неспособность выполнить любой приказ, если он исходит от меня… – Джек вздохнул. – Разумеется, предложение.

Линнет опять засмеялась.

– Тогда я его принимаю!

Смеясь, она становилась прямо-таки неправдоподобно красивой, его блистательная золотая львица. И теперь она принадлежала ему. Да, она наконец-то согласилась выйти за него!

Джек чуть наклонился к ней, чтобы скрепить помолвку поцелуем. Но едва его губы коснулись ее губ, как он вспомнил о некоторых весьма неудобных обстоятельствах. Например, о сделке с ее отцом.

Граф вздрогнул и отпрянул.

– Линнет, если ты собираешься выйти за меня замуж… Нам надо кое-что обсудить.

– Я не хочу сейчас ни о чем разговаривать. – Она обвила его руками за шею и прижалась к нему. Как только ее соски коснулись его обнаженной груди, Джек понял, что больше не в силах сопротивляться. – Вчера в кустах ты много говорил о том, что хотел бы со мной сделать, Джек Федерстон, – сказала Линнет, прижимаясь к нему все крепче. – Пора переходить от слов к делу. Поцелуй меня. Займись со мной любовью. Покажи, как сильно ты меня хочешь.

Голова у Джека кружилась, а мысли путались. Он сделал последнюю отчаянную попытку сохранить рассудок.

– Я думал, ты хотела видеть меня настоящим джентльменом, – задыхаясь, пробормотал он.

– Ты ошибся. – Линнет взъерошила его шевелюру, потом приподнялась на цыпочки и поцеловала. – Настоящих джентльменов сильно переоценивают.

И Джек сдался. Все его благие намерения были забыты, и все рассуждения о сделках, договоренностях и приданом вылетели у него из головы. Он обнял свою восхитительную львицу, настойчиво требовавшую любви, и прижался губами к ее губам.

А Линнет тем временем вспоминала ночь в Ньюпорте. Все было очень похоже. Объятия Джека были такими же жаркими, как и тогда, а поцелуй – таким же горячим и страстным. Но если его объятия и поцелуй были такими же, то она, Линнет, стала совершенно другой. Она уже не была наивной девушкой, оскорбленной домогательствами дерзкого незнакомца. Да и этот мужчина больше не был для нее незнакомцем. Это был Джек, говоривший ей такие возмутительные вещи, которые не осмелился бы произнести ни один другой мужчина; и он делал с ней то, что не позволил бы себе никто другой. Это был Джек, который не поддался ей, который принял ее вызов и ни разу не отступил, как бы она себя ни вела.