Норт пожал плечами.

– И все же мне кажется, что Элизабет права. Мы должны отправиться в Марлхейвен. Ист энергично закивал:

– Да-да, конечно. Я всегда считал, что мы так и не отблагодарили его должным образом за то, что произошло в Хэмбрик-Холле. И думаю, что теперь мы сможем это сделать.

Уэст откинулся на спинку стула и заявил:

– Что ж, согласен. Ведь мы поклялись быть друзьями до конца жизни, и это - наша единственная истина. Все остальные мы отвергаем.

Элизабет наконец-то улыбнулась. Она не сомневалась, что друзья примут именно такое решение.

Стоя у окна гостиной, Индия смотрела на залитый лунным светом лабиринт. Когда-то она часто там бродила, но с тех пор прошло уже много лет. Она уходила в это уединенное место всякий раз, когда приезжала в Марлхейвен. В то время Маргрейва отвлекала болезнь отца, и он не досаждал ей. Иногда она брала с собой альбом и садилась с ним у фонтана. Ей нравилось рисовать то, что подсказывала фантазия, то, что приходило в голову.

Но что же именно она тогда рисовала?

Индия прижала ладонь к холодному оконному стеклу и улыбнулась. Да, она прекрасно помнила свои фантазии. Помнила замок, башню и томившуюся в ней принцессу. Разумеется, был и рыцарь на коне, примчавшийся ее спасать. А если она изображала дракона, то не забывала изобразить и победителя чудовища.

Но в жизни же все было иначе.

Тут в дверной скважине залязгал ключ, но Индия даже не обернулась; она прекрасно знала, что это или Маргрейв, или его мать - никто, кроме них, не заходил в эти комнаты.

– Я принес тебе ужин, - послышался голос Маргрейва.

Индия наконец-то обернулась. - Будешь есть здесь?

Она кивнула и прикрыла глаза.

– Да, если не возражаете. Вот за этим столом.

Индия надеялась, что граф с ней не останется и не помешает ей. Большую часть утра она провела, стараясь вытащить расшатавшуюся половицу под своим платяным шкафом. Индия устроила под шкафом тайник и собиралась прятать там пищу - по крайней мере в течение недели. За это время ничего не случилось бы - разве что мыши разжирели бы от жирных соусов, приправленных опиумом, и глаза у них остекленели бы.

– Сегодня у тебя на ужин пирог, - сообщил Маргрейв. - Миссис Гувер испекла его специально для тебя.

– Да, спасибо. - Индия снова кивнула и обняла себя за плечи.

Граф внимательно посмотрел на нее и проговорил:

– Если тебе холодно, следует отойти от окна.

Проигнорировав это замечание, Индия спросила:

– Вы будете ужинать со мной?

Глядя на нее все так же пристально, Маргрейв ответил:

– Нет, я уже ужинал. Мать попросила составить ей компанию, и было бы невежливо отказаться. Она не нуждается ни в чем, кроме моего общества, и больше ни о чем меня не просит.

– Да, конечно.

Индия наконец-то отошла от окна и, усевшись за низенький столик, сняла крышку с блюда с пирогом. Рот ее тотчас же наполнился слюной - трудно было устоять перед искушением. Отрезав большой кусок пирога, она взяла в руку вилку.

– Он не придет, Индия, - неожиданно сказал Маргрейв.

Индия молча принялась за пирог.

– Он не может прийти. Понимаешь? Он мертв. Сгорел во время пожара. Как и твои родители.

Рука, лежавшая у нее на коленях, сжалась в кулак. Пальцы другой руки изо всех сил стиснули вилку.

– Да, - ответила она, - я помню. Вы ведь уже говорили об этом.

Маргрейв покосился на бутылку с вином, стоявшую у ее локтя.

– Может, подать тебе другое вино? Я не уверен, что это придется тебе по вкусу.

Не отрывая взгляда от тарелки, Индия кивнула в ответ. Когда же Маргрейв вышел из комнаты, на губах ее появилась улыбка.

Саут прибыл в Марлхейвен очень вовремя: графиня на днях уволила многих слуг, а работы в доме, конечно же, не убавилось. Стало ясно, что леди Маргрейв совершила весьма опрометчивый поступок - в сутках не хватало часов, чтобы оставшиеся слуги могли справиться с возложенными на них обязанностями. Именно поэтому Саута тотчас же зачислили в штат; дворецкий даже ни о чем его не расспрашивал.

Должность у нового работника была чрезвычайно ответственная: его обязанности заключались в том, чтобы заботиться о доставке топлива для очагов, каминов и плит (следует заметить, что в доме насчитывалось сто двадцать семь комнат). Внешность же его вполне соответствовала должности. Он ходил, чуть прихрамывая, и сильно сутулился, как будто бы постоянно страдал от холода. Волосы у него были довольно длинные и взлохмаченные, щедро припорошенные серебром, на носу же красовались очки в металлической оправе. Он постоянно жаловался на мучивший его ревматизм, не снимал перчаток. Кроме того, Дубин научил своего хозяина гримироваться, накладывать темные тени под глазами и подчеркивать морщины в уголках губ. Разумеется, и говорил теперь Саут совсем не так, как прежде. Он постоянно хрипел и откашливался; к тому же у него появился замечательный ливерпульский выговор - его виконт позаимствовал у одного морского волка.

На четвертый день своего пребывания в Марлхейвене Саут, сидя на табуретке, грелся у кухонного очага. Время от времени он помешивал ложкой с длинной ручкой куриный бульон, варившийся в котле. Эту обязанность на него возложила кухарка. Миссис Гувер разрешила ему немного погреться, но потребовала компенсации за такую любезность.

Саут молча поглядывал на кухарку. Было очевидно, что она не склонна вступать в беседу. Наконец, пытаясь привлечь ее внимание, он громко хмыкнул и сделал вид, что не заметил ее сурового взгляда.

– Вас что-то насмешило? - спросила миссис Гувер.

Саут пожал плечами.

– Нет-нет, ничего… Просто я подумал, что вы очень уж ловко здесь управляетесь.

Кухарка промолчала и повернулась к печи. Вынув из нее только что испеченный кекс, она подержала его в руках, словно не знала, что с ним делать, а потом протянула Сауту.

– Вот вам. Он согреет вас изнутри.

– Благодарю вас, - проговорил он скрипучим голосом и откашлялся. - Это очень мило с вашей стороны.

Миссис Гувер поджала губы - она с подозрением относилась к любой лести.

– У вас просто замечательные кексы, - заметил Саут.

Кухарка смерила его высокомерным взглядом и отвернулась к печи.

– Мне кажется, - продолжал Саут, - что наша добрейшая графиня не ценит вас по достоинству.

– Что вы хотите этим сказать?

– Ей следовало бы принять меры и обеспечить вам должную помощь на кухне, - отвечал Саут. - Тогда вы могли бы не отвлекаться на мелочи. - Он откусил кусок кекса и пробормотал: - Действительно, очень вкусно. Никогда не ел ничего подобного.