учитывая, что они думают, будто она единственная в курсе их взлома.

– Мне понадобятся записи, – вздохнул Бастиан. – Они не признаются сразу. У нас уйдет несколько дней на то…

– Если она у них, Бастиан, они нихрена не получат. Черт. – Я хлопнул по сиденью машины, пока моя «Тесла» везла меня в апартаменты «Либерти Грин». – Дай мне секунду. Я на месте. Перезвоню.

Преодолевая по две ступеньке за раз, я взбежал по лестнице и помчался по коридору, проклиная чертовы камеры.

Дверь квартиры была настежь открыта.

Разбитый телефон валялся на полу.

Самой Иззи не было.

Никаких следов ее присутствия в квартире.

В помещении был порядок, но опрокинутый стол и раздавленный телефон на полу рассказали мне все, что я хотел знать. Услышав мяуканье, я посмотрел вниз и увидел в углу комнаты черную кошку.

– Да ну нахрен, – прорычал я, а потом подхватил кошку и выбежал из квартиры.

Вернувшись в машину, положил кошку на сиденье, надеясь, что она не распсихуется. Вместо этого она просто посмотрела на меня, как на кусок дерьма.

– Я знаю, что облажался, ясно? И я верну твою маму.

Вздохнув, я взломал телефон Иззи. Мне удалось найти записи, сделанные до того, как его уничтожили.

Я включил запись и услышал, как она умоляет. И с каждой секундой прослушивания ярость разгоралась все сильнее и сильнее.

– Пожалуйста, прошу, я пойду сама. – Я услышал плач и закрыл глаза, почувствовав настоящую боль в ее голосе. – Я девять лет в завязке, не надо наркотиков, пожалуйста.

Иззи была сильной. Она сражалась со мной и при необходимости демонстрировала свой гнев. Сейчас же она была сломлена. И когда они рассмеялись и начали говорить по-албански, я взорвался.

Все вокруг почернело.

Я испытал ярость, которую никогда не знал раньше.

Один мужчина шикнул на нее и сказал:

– Так будет проще.

А потом я услышал ее крик, звуки слез и борьбы. А после тишину и тихий шорох.

Тишина.

Вероятно, теперь мне никогда не удастся найти умиротворение в отсутствии звуков.

Помню, как осознал это. Как понял, что случившееся изменило меня прямо там, прямо тогда.

Эта девушка была для меня врагом и помехой. Я обеспечил ей некоторые трудности и, возможно, немного помучил.

Но никто не имел права терзать ее кроме меня.

Вырвавшийся из меня рев был громким и диким, и кошка прижала уши, словно презирала меня. Я тоже ненавидел себя, но не мог сейчас зацикливаться на этом. Снова набрал своего брата.

– Получил новости по…

– Она у албанцев.

– Что? – прошептал он. – Невозможно, они ведь знают, что она с нами.

– Бастиан, они не знают, что она моя.

– Правда?

– Сейчас не до шуток.

– Понял, брат, – вздохнул он.

– Они накачали ее наркотиками, а она бывшая наркоманка. – Я не смог сдержать дрожь в голосе.

Брат пытался успокоить меня.

– Ладно, послушай, мы разберемся…

– Я разберусь. – поправил я. – Теперь они мои.

– Кейд, мы же договорились о союзе с…

– Я ни на что не соглашался. Это ты согласился, не я, – напомнил я. – В моем мире имеют значения детали, а они не пожелали выяснить их до того, как решили накачать наркотиками мою любимую.

– Теперь ты влюблен в нее? – тон Бастиана изменился.

– Придумай, как ты захочешь скрыть хаос, брат. Потому что я создам его.

– Господи, Кейд, я не могу прикрыть тебя. Можем мы подождать секунду и…

– Я не стану ждать. И свяжись с Данте и Лайлой. Им нужно заехать ко мне и забрать кошку Иззи.

– Я не собираюсь разбираться с кошкой, когда ты затеваешь войну, Кейд. Тебе нужно остыть.

– Я спокоен, а тебе лучше заняться кошкой.

Не дожидаясь ответа, я повесил трубку и погладил кошку по голове.

– Обещаю, скоро ты увидишь свою маму.

Никто не обладал той властью над миром, какая имелась у меня.

И в ближайшие несколько дней я намеревался в полной мере воспользоваться этой властью.

Глава 26

Иззи

Я сопротивлялась, когда игла вонзилась мне в руку. Имея в прошлом дело с зависимостью, я была уверена, что бы ни было в том шприце, мой организм примет это и почувствует то, что я никогда больше не хотела испытывать. Поэтому я боролась. Сражалась изо всех сил.

Я не боялась самого наркотика, я боялась стать жертвой зависимости, с которой так упорно боролась.

Когда двое мужчин ворвались в мою квартиру, пока я разбиралась с кодом, мои инстинкты сработали мгновенно. Много лет назад я прошла подготовку для работы под прикрытием и знала основы самообороны.

Я схватила телефон и нажала «Запись», потому что это было первое, до чего я смогла дотянуться, но потом они выбили аппарат у меня из рук. Я пнула одного из них по яйцам и попыталась отпихнуть другого.

Однако против меня боролись два здоровенных мужика, да и у меня было мало практики в плане драк.

Я успела хорошенько поцарапать одному лицо, прежде чем он сильно ударил меня, а другой парень завел мне руки назад и зафиксировал их, пока его друг доставал из куртки шприц.

До этого момента я не боялась.

Я не горжусь тем, что умоляла. Пытаясь вырваться из их рук, я просила с отчаянием в голосе:

– Пожалуйста, прошу, я пойду сама. – Я захлебывалась рыданиями. – Я девять лет в завязке, не надо наркотиков, пожалуйста.

– Так будет проще, – прошептал он мне на ухо, будто делая одолжение.

Я кричала, плакала, боролась, но проиграла.

Один укол иглы, а потом всего полминуты ушло на то, чтобы почувствовать это. То, чего я так долго пыталась избегать.

На этот раз ощущения пришли быстрее и они были мощнее.

Я могла бы соврать и сказать, что ничего не чувствовала. Слезы катились по моему лицу, голова отяжелела.

– Черт, мужик, у нее ведь не случится передозировка, да? Раз она раньше увлекалась наркотиками, ей много не надо, верно? – Мужчина говорил по-английски, а затем перешел на албанский.

В любом случае, ничто не имело значения. Я уплывала от них. Исчезала.

Их голоса затихали. Как и беспокойство о том, выживу ли я. Переживания улетучились.

А потом все вокруг померкло.

* * *

Было не очень приятно просыпаться, ощущая на щеке царапину от грубого цемента.

Мое тело проснулось, но я не пошевелила ни единым мускулом. Мозг окутал туман, сердцебиение было прерывистым, и беспокойство за собственное состояние переполняло меня.

Эффект от наркотика не заставил себя долго ждать. Когда меня начала бить дрожь, я выдохнула и свернулась калачиком. Я обещала себе, что больше никогда не