я знала точно: не смотря на те страдания, на мучившую меня боль, сдаваться намерения у меня не было. Не знала, что было сказано королю, какие–такие доказательства были представлены, что он решил меня арестовать и отстранить от должности, но точно знала, кто именно это сделал.

Герцог Назурийский. Не мог больше никто, кроме него. Он хотел отомстить и, похоже, нашел способ. Но пока мое сердце еще билось в груди, пока работал разум, я не была полностью уничтожена, не была побеждена. А значит, главная битва ждала впереди!

В какой-то момент меня снова подхватили под руки и куда-то потащили. И поскольку я еще ничего не слышала, то можно было сделать вполне логичный и правильный вывод: я все же оглохла. Временно это было или нет — не важно, даже этот факт не заставил бы меня принять поражение. Я собиралась бороться до последнего, если бы мне такую ​​возможность дали, конечно.

Остановились. Чьи-то руки, холодные и неприятные, подняли мою голову за подбородок, подержали несколько мгновений и отпустили. Рядом ощущались вибрации — кто-то нервно ходил и, пожалуй, не один. Может, даже что-то обсуждали. А еще немного позже моих губ коснулась металлическая посуда: кубок. В рот попала теплая, пряная жидкость, обожгла, как крапива, горло и опустилась ниже в желудок.

Боль почти сразу отступила, я смогла сделать полноценный глубокий вдох. Перед глазами понемногу, словно после крепкого сна, рассеивалась тьма и набирали четкость контуры. Несколько секунд — и снова видела. А еще чуть позже мои уши резануло от громких криков нескольких голосов.

— Вы не можете арестовать нас основываясь только на словах герцога! — кричал взбешенный Ингирис рядом со мной.

Теперь я видела, что драка все же была, не смог муж покорно сдаться стражникам. На его лице отчетливо горели следы боя: подбит глаз, разбита губа, из которой тоненькой струйкой текла кровь. Уже даже почти засохла. Одежда была слишком помята, один рукав вообще оторван, а на руке алел огромный синяк.

— Я предоставил все доказательства, что у меня были, Его величеству, — самодовольный, надменный герцог разливался соловьем.

— Ты мерзавец! У тебя не могло быть никаких улик!

— Не стоит, Ингирис, — услышала я голос лорда Ваэльского.

Обернувшись на него, я увидела несчастного, сгорбленного и закованного в металлические цепи мужчину. Он уже точно не собирался дальше бороться - его глаза погасли, в них ничего, кроме отчаяния и обреченности, уже не было.

— Здравствуйте, Ваше высочество, — я выпрямилась, расправив плечи и смело посмотрела в глаза человеку, от которого теперь зависела моя судьба и судьба моих близких.

Неохотно, даже с отвращением, король посмотрел на меня. Зыркнул, скорее, и даже ничего не ответил.

— Я извиняюсь, возможно уже было озвучено, но у меня не было возможности услышать — в чем нас обвиняют?

Не смотря на то, что меня с ног до головы затопил ужас и страх, приходилось держаться достойно. Говорила я спокойно, даже слишком, сама себе удивлялась, как так получилось. Но именно это, скорее всего, и сыграло мне на руку. Герцог удивленно смотрел на меня, словно видел впервые, а король бросил на него подозрительный взгляд.

Я не удивилась бы, если бы Его величеству наговорили об Алиссии много гадостей, потому что, пожалуй, именно так и было. Но перед королем стояла не та развращенная любовью отца девченка, которая не умела держать себя в руках. Будь она здесь, то истерические крики недоректора заглушили бы всех! Но гордо выпрямившись стояла не она, а я, и это все меняло, разрушало нарисованную герцогом картинку и, волей-неволей, а заставляло сомневаться в его словах.

— По представленным доказательствам, вы, Алиссия Ваэльская, ваш отец и муж Ингирис Безродный, запустили академию Радук. Присвоили средства, выделяемые на нужды адептов и профессоров, на учебный инвентарь и ремонт. А также использовали свое служебное положение, чтобы воровать магию из очага Корнбера.

— Я так понимаю, герцог провел самостоятельное расследование и передал вам, Ваше величество, бесспорные доказательства? Господин Назурийский провел опрос среди преподавателей, студентов и работников академии? У него есть утвержденные свидетельства всех выше упомянутых? Может быть есть какие-то документы, подтверждающие хищение средств?

С каждым заданным мною вопросом лицо короля удивленно вытягивалось, а герцога, напротив, кривило от ярости и волнения. На его лбу выступил предательский пот, кожа пошла красными пятнами, а дыхание ускорилось. Что ни говори, а физиологию трудно обмануть, особенно, когда ты не был готов, что придется столкнуться не с глупой девчонкой, а с опытной женщиной.

— Документы есть, — король задумчиво посмотрел на меня, — а вот свидетельств я не видел.

— Простите, Ваше величество, — вклинился герцог, поспешил оправдать себя, — я не успел получить письменные показания. Очень боялся не успеть, чтобы не позволить этим ворам причинить еще больше вреда.

— Сказал тот, чей сынишка воровал магию у девушек, — насмешливо прыснул Ингирис, за что получил тычок под ребро от стражника.

Это мужчина дал маху, как мне кажется. Рано начинать обвинять герцога, надо было заставить его еще больше нервничать, начать путаться в своих словах. А так получилось, что мы пытаемся себя оправдать, оговаривая уважаемую личность. По крайней мере, так должно было показаться с точки зрения короля.

— Дорогой, не стоит сейчас об этом, — слегка улыбнулась я в ответ на полный непонимания взгляд. — Выходит, что у господина Назурийского, в качестве доказательств, какие-то непонятные бумаги о хищении средств и все? Письменных свидетельств нет, только слова самого герцога. А какие доказательства есть, что я воровала магию очага? Или, только слова герцога, который, кстати, был и является членом Совета академии?

— Да как ты смеешь намекать на такие отвратительные вещи? — выкрикнул тот возмущенно, слишком переиграл, потому что даже король скривился и как-то странно посмотрел на мужчину.

— Господин Назурийский, будьте добры, ведите себя в соответствии с вашим высоким статусом, — покачала я головой, разочарованно, — мы ведь не на базаре, а перед Его величеством стоим. Даже наши студенты знают, как следует держаться перед королем.

Я знала, что это было слишком и мне бы не простили подобную затею, если бы герцог лучше подготовился. Но что-то мне подсказало — недооценил он меня, не сфальсифицировал достаточно доказательств против нас троих. А еще, он не знал такого маленького факта: академия меня приняла! Это уже доказательство того, что никакой магии я не воровала, потому что не нужно было. Академия сама щедро делилась