class="p1">Наступил день Ватерлоо. Именно Аксбридж в критический момент сражения послал в атаку тяжелую кавалерию. Учитывая огромные потери, Веллингтон впоследствии всячески открещивался от подобного решения. Но нельзя не признать, что, несмотря на все потери, Аксбридж поступил грамотно. Он сбил наступательный порыв французов и практически вывел из строя целый корпус генерала д’Эрлона. Позже Аксбридж руководил отражением нескольких атак уже французской кавалерии на центр позиции союзников.

«Лучший кавалерийский генерал в британской армии»? Спорный вопрос, как уже говорилось. Но какой же яркий человек! Одна история с ногой чего стоит.

…Сражение уже практически закончилось. Веллингтон и Аксбридж наблюдали за своими перешедшими в контратаку войсками. Шальной выстрел, один из последних французских.

«Бог мой, сэр, кажется, я потерял ногу!» Веллингтон повернулся, увидел раздробленное колено и меланхолично заметил: «Господи, и действительно». Короткий диалог стал классикой. Его всегда приводят как пример того, что называется аристократической сдержанностью. Но история не закончилась.

Аксбриджа доставили в его штаб-квартиру, в дом некоего месье Пари в деревне Ватерлоо. Пользуясь служебным положением, лорд созвал целый медицинский консилиум, он очень хотел сохранить ногу. Вердикт врачей единодушен – резать. Аксбридж попросил врачей немного подождать. Написал письмо жене, слегка отпраздновал победу с друзьями. Веллингтон? Его здесь не было, он лишь прислал ординарца справиться о самочувствии своего заместителя.

Наконец Аксбридж подал знак. «Что ж, я сорок семь лет был красавцем, пора уступать дорогу молодым». Слукавил, никому и ничего он не уступит. Операцию перенес молча, не дергаясь, и лишь раз сказал хирургу: «Не кажется ли вам, сэр, что ваш нож слегка туповат?» Между прочим, пила, которую использовали для ампутации, хранится в Национальном музее армии.

Предприимчивый месье Пари сделал свой музей. Над «могилой ноги» в своем саду он посадил дерево, сделал соответствующую табличку и устраивал для желающих экскурсии, за небольшую плату разумеется.

В 1817 году теперь уже маркиз Энглси (новый титул он получил через пять дней после Ватерлоо) приехал в Брюссель и отправился в гости к месье Пари. Постоял у могилы, затем хозяин пригласил его отобедать. Маркиз поинтересовался:

– А тот стол еще остался?

– Да, милорд. Но обедать мы будем за другим.

– О, нет. Накрывайте на том самом.

Однажды какой-то злой шутник не поленился добавить, на очень короткое время, свою табличку к той, что установил месье Пари. «Здесь покоится нога маркиза Энглси, дьявол заберет то, что от него осталось». В Англии много кто был недоволен «послевоенной» деятельностью знаменитого кавалериста.

Помирились ли они с Веллингтоном окончательно? Разные есть мнения на сей счет. Один бельгийский художник нарисовал в 1820 году некую воображаемую встречу Веллингтона с Аксбриджем вскоре после операции. Нога пока лишь перевязанная культя.

Так себе творение, не шедевр. Но в XX веке 7-й герцог Веллингтон подарит ее своему крестнику, будущему 8-му маркизу Энглси. Всех, как обычно, примирило время…

Часть девятая

Лучшие кавалерийские генералы. С Наполеоном

Введение

Количество не всегда перерастает в качество, но с французами именно так и произошло. Когда много лет воюешь практически постоянно, когда создаются огромные армии, существует определенная идеология, обязательно будут и хорошие солдаты, и хорошие офицеры. А значит – выбор!

Многие годы продолжается увлекательный спор, кто был «самым-самым» из наполеоновских маршалов. Есть и не менее оживленная дискуссия о лучшем кавалеристе. То есть в «первом номере» почти никто не сомневается, хотя есть и такие. Но вот дальше…

В общем, богатый выбор тоже не всегда благо. Обстрелять могут почище «большой батареи» при Ватерлоо. Или Ваграме. Тоже выбор. Однако признаем, что с французскими кавалеристами его все же сделать значительно легче…

Глава первая

Просто Мюрат

…«Позади меня послышался стук копыт коня, скакавшего галопом. А когда он приблизился, я легко узнал всадника. Он весь был обвешан орденскими звездами, лентами и прочими знаками отличия. Вышивка шла вдоль всех швов его мундира и была такой богатой, что сукна почти не было видно. Яркие перья украшали его шляпу, которая также была щедро расшита золотом. Зато можно было разглядеть его волосы, завитые, как на бал. Этого кокетливого воина можно было увидеть повсюду, где присутствовала хоть малейшая видимость опасности, и он всегда был первым там, где можно было обрести славу… Это был принц Мюрат!..»

Драгунский вахмистр Ойон случайно встретился с Мюратом в лесу, в Германии. Маршал, что бывало часто, «оторвался» от своих адъютантов, а ведь противник совсем рядом. О чем Ойон и сообщил Мюрату.

«Принц спешился, взял под уздцы своего коня и, идя рядом со скромным вахмистром, повел разговор в таком простом тоне, как если бы встретил старого друга…

“Я хочу пить, – сказал мне Мюрат, продолжая идти, – нет ли у вас чего-нибудь в вашей фляге, чтобы я мог немного освежиться? – Мой принц, у меня есть хорошая водка! – На кой черт мне ваша водка, если я просто хочу пить? Мне нужна чистая вода!”»

Мюрат заметил какую-то хижину и решил, что уж там-то его напоят. Испуганные хозяева не открывали дверь, и тогда маршал «командным голосом», по-немецки, предупредил их, что сейчас выломает дверь и всех накажет. Хозяева открыли – и тут же пали ниц, не решаясь поднять головы. Никого столь великолепного у себя в лесу они отродясь не видели.

«“Черт возьми! Добрые мои старики, мне нужны от вас вовсе не подобные знаки почтения, а стакан воды. Вставайте и дайте мне то, что я прошу”.

Мюрат сначала помог подняться папаше, а затем и старухе, после чего они кинулись искать, что от них требовали. Затем старик встал на одно колено и подал миску с питьем, так как стаканов у них не было.

И принц стал пить!.. А после него я откупорил свою флягу, и мы выпили вместе. Мне впервые довелось выпить в столь доброй компании, и маленький глоточек впервые показался мне таким вкусным!» Эта незамысловатая история многое говорит о Мюрате.

…Мюрат на два года старше Наполеона, родился в 1767-м. Он одиннадцатый ребенок в семье, глава которой… обычно пишут – бедный трактирщик. Знаменитый историк Жан Тюлар не зря потратил время на то, чтобы выяснить, так кем все же был отец будущего неаполитанского короля? Выяснил. Во-первых, не таким уж и бедным, во-вторых, хозяином постоялого двора.

Важно? Как минимум для самого Иоахима Мюрата. На постоялом дворе всегда есть лошади, а лошади – это то, что увлекало