Озан оглянулся. Посетительница, задрав голову, рассматривала чудесные картины. Яркость красок, тонкость прописанных до мелочей деталей. Рыся отмерла наконец.

– Так красиво! Что здесь изображено?

– Это сцены из жизни асурха-основателя и его жены, Нурлан, – раздался звонкий нежный голос. Росинта повернулась к говорившей. В подушках, опершись на диван спиной, сидела молодая девушка. Толстая книга лежала перед ней на специальной подставке.

– Простите, принцесса Сарита, мы вам помешали, – показав рукой Росинте, что следует удалиться, поклонился смотритель.

Росинта не успела сделать и шага, как девушка ее окликнула.

– Вы мне вовсе не помешали. Напротив, я рада буду с вами познакомиться. Ленар, убери книгу и принеси нам чего-нибудь. Присаживайтесь, госпожа.

Рыся опустилась на подушки.

– Вы – графиня Росинта Рокош. Весь Крей-Тон только о вас и говорит. Я сама уж хотела напроситься в термы к женам ан Вагифа, как остальные, да кто меня туда пустит!

Росинта тем временем почти открыто рассматривала собеседницу, впрочем, как и та ее. Сложное плетение украшенные жемчужными нитями волос, унизанные кольцами тонкие пальцы. Одета в простой белый хитон с жемчужными же застежками на плечах. На шее – несколько длинных нитей особо крупного жемчуга. Шевельнулась, усаживаясь удобнее, и ткань обтянула круглый, как арбуз, животик.

– Счастлива познакомиться с вами, ваше высочество! Да, я Росинта Фаррел.

Тем временем вернувшийся служитель принес запотевший кувшин и тарелку со сладостями. Росинта на нее неодобрительно покосилась.

– Не любите сладкое? – улыбнулась принцесса, протягивая гостье украшенный чеканкой серебряный стаканчик.

– Боюсь показаться невежливой, ваше высочество, но после месяца в Крей-Тон – не люблю. У меня от него уже не только руки слипаются...

– Вы говорите, как мой муж после свадьбы. Молодым за столом есть не полагается, а в спальню ставят только сладкое. Мы были такие голодные! Клянусь, это был последний раз, когда он ел пахлаву и лукум.

Обе рассмеялись, как девчонки. Росинта открыла было рот, что бы что– то спросить, но не успела. Первый раз в жизни она встретила человека, способного заговорить даже ее!

Глава двадцать вторая, многообещающая.

'Чего только не плетут на белом свете: сети, корзины, кружева, паутину. Косы, в конце концов. Первый посол граф рю Диамант плетет интриги, еще замысловатей, чем прическа принцессы Сариты.'

Так или примерно так думала Росинта, качаясь на качелях в посольском саду. Как иначе объяснить их встречу с Саритой и их разговор.

– Я мало разбираюсь в живописи, тем более крейской, – начала Росинта, когда смогла вставить слово, опять глядя на потолок. – Но эти росписи прекрасны. Лица совсем живые, одежда изображена до мельчайших деталей. Какие подсолнухи на этой... как правильно? рубашке?

– Это называется шальвар камиз. Видите – эти широкие штаны и есть шальвары. А ярко-желтая сорочка сверху – камиз.

Росинта пригляделась – оказывается, шальвары были не просто желто-зеленые . Они были сплошь в мелких цветах и листьях. Этот же узор, но крупнее, повторялся на рукавах и вдоль горловины. Голову прикрывал прозрачный шарф все в тех же подсолнухах.

– Но... она же одета! И ожерелье на ней – просто украшение, – ляпнула Рыся прежде, чем успела подумать. – Простите, ваше высочество! Я...

– Не нужно извиняться, госпожа. Лучше... будьте добры, принесите обратно ту книгу, что я читала, – Сарита пошевелилась, меняя позу. Потом подумала, поднялась и села на диван. Росинта тем временем принесла подставку с толстым фолиантом, к слову, очень тяжелым.

– Садитесь рядом, – пригласила принцесса, что-то покрутила внизу и потянула. Колено у подставки выпрямилось, и она стала как раз такой высоты, чтобы удобно было смотреть. – До вашего прихода я как раз читала древние летописи. Хроники той эпохи. Обычно их украшали виньетками и гравюрами. Но эти, согласно преданию, подарок Гамбара и Нурлан своему сыну и наследнику, Вазанту. К сожалению, он умер, не оставив сыновей, и род этот прервался... Так вот, в этих летописях много рисунков и сделаны они тем же художником, что расписывал дворец и библиотеку, – девушка бережно переворачивала страницы. – Смотрите, вот сцена охоты, вот – знакомство с Нурлан и свадьба асурха. Это – асурх вершит справедливый суд. Здесь – народ встречает войско после победы. И везде женщины в красивых платьях и костюмах. Обязательно прикажу сделать себе такое после родов, – показала она на изображение женщины с длинной косой в платье чуть ниже колен с чудесной вышивкой по подолу и груди. Из-под платья виднелись обтягивающие ноги штаны. – Водить женщин раздетыми и в ошейниках придумали совсем недавно, не более двух веков.

– О, вот еще, глядите, – Сарита торопливо шуршала чуть потускневшими листами. – Видите, видите – вот! – она ткнула тонким пальцем, украшенным сапфировым кольцом, в изображение какого-то древнего военачальника, судя по оружию и орденам на строгом без украшений длинном кафтане. – Здесь полководец Иша в человеческом обличье. А здесь – он же с головой льва. Считается, что так живописец хотел показать его доблесть. Но мы думаем, что Иша был оборотнем!

Росинта тоже посмотрела на Ишу.

– Я думаю, вы правы, ваше высочество, – очень серьезно сказала она. – Вот эта веревка с кисточкой на брюках генерала – хвост!

Сарита вскрикнула и со всем исследовательским пылом уткнулась в рисунок.

– Точно, хвост! – она торжествующе уставилась на Рысю. – Что они теперь скажут, эти ученые мужи! – погрустнела вдруг. – Ничего не скажут... Знаете, госпожа Росинта, мой муж не раз мне говорил, что наши народы могли бы многому научиться друг у друга. А..! – взмахнула рукой. – Что там оборотни, когда у нас женщины на положении тяглового скота!

Принцесса вдруг резко оборвала сама себя, испытующе взглянула на гостью.

– Не смейте жалеть нас! Жалость унизительна! – сказала строго и резко. Вдруг ойкнула, погладила живот. – Толкается, – объяснила. – Совсем нельзя волноваться. Тоже расстраивается и бьет меня!

В другой ситуации Росинта обязательно бы спросила – кого ждете, мальчика или девочку? Но тут спрашивать показалось неуместным. Мало ли!

– Ваша соотечественница, Вителья Таркан ан Денец, замужем за герцогом рю Воронном, близким другом моего отца. Теперь он наместник в Узаморе, мы жили в Гаракене, теперь здесь. Словом, видимся нечасто. А в детстве я любила ходить к ним в гости. Я ей всегда восхищалась. Как говорят, она очень сильная волшебница, почти как наш архимагистр. И очень красивая женщина! Причем совершенно не меняется с возрастом. Ей и сейчас как будто двадцать. И все женщины, с которыми я познакомилась здесь, в Крей-Тон,