Не верил, что это конец. Днем учился в изрядно поредевшем классе. Практически ни с кем не разговаривал, даже с Джексоном. Он просто закрылся от всех, напустив на лицу привычную холодную маску равнодушия. Даже серые глаза словно покрылись коркой льда. Феллроуз не раз ловил себя на мысли, что друг выглядит как глубоко застрявший в себе человек. Состояние Торнхилла пугало.

Его неживой взгляд постоянно падал на пустующее место. Самое плохое место — в углу, где нет солнца, где за твоей спиной стоит мусорная корзина, где самая кособокая парта и скрипучий стул. Это место всегда было ее. Ей не позволяли занимать другие места. Ему всегда было на это плевать.

До недавнего времени он и не шелохнулся ради нее. Не бросался на защиту. Более того, издевался сам. От понимания собственной жестокости, равнодушия и гаденькой душонки хотелось на стену лезть и корчиться в болезненной агонии кровоточащих ран. Потому что было больно как никогда в жизни осознать какое ты гнилое ничтожество.

Как же поздно он начал становиться человеком… Как же оказался прав отец, который решил помочь сыну встать на путь истинный, лишив всего. Заставив открыть глаза на реальный, грязный мир. Чтобы попытаться сделать его чище. Отмыться самому.

Наследство, которое упрямая девчонка переоформила на него, сначала вызвало досаду. Она так и не смогла оставить деньги себе. А ведь он правда этого хотел. Да, сначала, конечно новость о завещании отца вышибла его из привычной колеи. Но потом он взглянул на случившееся другими глазами. Кто, как не Диана заслужила это все? Вот только упертая девчонка никак не хотела иметь дело ничего общего с этими деньгами, с ним тем более.

Тогда Торнхилл младший круто перевернул все в самой корпорации. Создал благотворительный фонд, куда регулярно перечисляла деньги ставшая его компания. Поверенные люди занимались деятельностью фонда.

Ему одному не нужны были эти деньги. Он хотел, чтобы все это было у Дианы, она столько натерпелась, и, в глубине души он надеялся этим самым замолить свои грехи, «оплатить» проступки прошлого… Потому что не знал как все исправить. Уже никак. Но ей чужие деньги были не нужны и подавно.

Алекс Торнхилл сильно изменился. Вот только оказалось слишком поздно.

Диана, его цыганская девочка, которую он любил. Которую ненавидел, о которой мечтал, засыпая, которую презирал, обвинял, боялся, восхищался, сторонился, избегал, к которой неудержимо тянулся. Та, что жила в нем всегда, заполнив каждую клеточку организма, каждую пору. Исчезла.

Растворилась в толпе, растаяла загадочным образом, как сладкий сон, оставив после себя горечь несбыточности. Ее нигде не могли найти.

Едва новость о новом наследнике прогремела на страну, как его дом осадили полицейские. Версии обыгрывались одна хлеще другой, не смотря на законно заверенные нотариусом документы. Инна бессильно металась по всем инстанциям, обвиняя его в вымогательстве, шантаже и даже похищении.

Ей не досталось ничего. Диана сделала так же, как и отец Алекса — не оставила ей ни пенни. В яростной злобе сумасшедшая мамаша поливала его грязью в СМИ, но ему было все равно.

Алекс знал, что Диана, озаботившись новыми документами, где-то начала проживать новую жизнь. С чистого листа. И ему в этой жизни не было места.

Как он ни тряс Джонатана, как только не пытался найти — все бесполезно. Умная и хитрая девушка смогла подготовить себе документы так, что даже Джонатан не был в курсе. Она действительно хотела исчезнуть.

Время шло, дни сменялись неделями. Потом унылыми месяцами. В своем тягостном одиночестве Алекс Торнхилл превращался в практически прежнюю версию себя: отчужденный, замкнутый и угрюмый.

Лучшие детективы страны искали для него малейшие зацепки, но она как в воду канула. Последний след обрывался в аэропорту Хитроу полгода назад. Камеры засекли девушку в капюшоне, очень похожую на нее. И все. Больше она нигде не мелькала. Ни-че-го. Никакие деньги не могли помочь найти ее.

Школа внезапно закончилась. Он понял, что все это время пролетело практически мимо него. Алекс не участвовал в школьной жизни, окончательно покончил с конным поло, объезжая Призрака просто так, без какой-либо спортивной цели.

«Я верил, что у тебя появится твой долгожданный Спирит, Ди. Я оставил это имя тебе», — невесело думал он. — «Жаль, что не успел сказать об этом. Я так много не успел тебе сказать…».

Хотел устроиться в «Сундук мертвеца» снова, но Джонатан не разрешил, сказав, что главный миллиардер страны не может ходить по улицам просто так, без охраны. Юный наследник был слишком уязвим, а злопыхателей была уйма. Так Алекс Торнхилл снова потерял свою свободу. Отрешенно разглядывал мир из окна бронированного авто, находясь на заднем сиденье. Всегда в окружении толпы: охрана, прислуга, юристы, помощники, секретари и личные менеджеры, работники компании. Но всегда одинокий. Никто даже не догадывался, что творится у него на душе. Может, только Джонатан и Тейлор, которого он вернул обратно на свою должность. Все отчеты о поисках Дианы приносили ему они. Но ни один из них не смел комментировать происходящее, молча и деликатно выполняя свою работу.

Только одна хорошая новость вошла его жизнь — мать уже долгое время отлично держалась после клиники, с энтузиазмом взявшись за себя. Он построил для нее новый дом, продав тот, старый, из которого ее «выжила» Инна. Сначала думал, что она, наоборот, захочет вернуться в «свое», может, ей это важно. Но Лора сама попросила его о новом месте. Воодушевленно бегала с дизайн-проектом, пыталась втянуть увядающего на глазах сына. Он был ей благодарен, рутина с новым жильем действительно иногда заставляла забыть о своей боли.

Мать тоже изменилась. Годы, проведенные в собственном аду пагубной привычки, ненависти к себе, жалости, надежде очень ее поменяли. Все эти годы она утопала в бутылке, не была собой. Та старая надменная и желчная Лора стерлась, исчезла. Оставив вместо нее растерянную, очень побитую жизнью женщину. Осунувшуюся, худо выглядевшую, с тусклыми волосами и плохой кожей. И не знающую что ей вообще теперь делать.

Конечно, он боялся что она сорвется. Первое время, когда она жила с ним, проверял все полки, шкафы, незаметно перебирал ее вещи, сумки. Было стыдно перед матерью за свое неверие, но он боялся упустить ее. Да даже когда она переехала в собственный дом, приезжал и проверял. Алкоголя в доме больше не было. Но она была еще только на пороге своего нового пути, и Алекс переживал, что она с него собьется. Ему поскорее хотелось, чтобы она увлеклась каким-нибудь занятием, хоть благотворительностью, хоть фитнесом, гончарным искусством, да чем угодно. Лишь бы от скуки не взглянула вновь на свой яд.

— Не переживай за меня, сынок, — однажды сказала она ему, когда они уставшие, после ее переезда сидели на диване в новой уютной гостиной.

Даже распаковкой вещей они занялись сами, чтобы отвлечься, хотя могли нанять для этого уйму людей. Лора, впрочем, отказалась от постоянной прислуги. Горничная приходила к ней раз в неделю, на этом все. Готовкой мать пыталась заниматься самостоятельно, по толстым книгам.