– А вы здесь останетесь или пойдёте со мной? – Почему-то, даже несмотря на служебное положение, я не мог указывать коту, что ему делать, только предлагать.

– Пожалуй, пройдусь с вами. Всё равно мне в конце концов придётся возвращаться к этим двоим. Не отдавать же им свою часть жилплощади. Они туда сразу же другого кота пустят, я их знаю. К тому же я привык к бабкиной стряпне…

– Хорошо. Со своей стороны, раз у нас есть ваше заявление, то мы непременно проведём с ними разъяснительную беседу, – сказал я, накидывая куртку и заматывая шею шарфом. – Если вас ещё хоть раз попытаются заставить что-то глотать, то ваши хозяева понесут ответственность вплоть до тюремного срока по статье «Измывательство над животными».

– Сами вы животное, – не оборачиваясь, рявкнул кот. – Простите, не сдержался. Знаете, так устаёшь от того, что общество до сих пор не признаёт нас полноценными гражданами? Нам даже избирательного права не предоставляют, будто мы какие-то бомжующие домовые. Уверен, вы не хотели меня обидеть, просто были воспитаны в нетолерантном обществе.

– Вообще-то вас стоило бы привлечь за оскорбление полицейского, – строго заметил я.

Хотя, конечно, всерьёз сердиться на кота было невозможно. Кошачьему обаянию вообще трудно противостоять, несмотря на их шовинизим и полное наплевательство на чувства других. Или я это уже где-то говорил?

– Ну что вы, сержант! – Он примирительно толкнул меня мягкой лапкой. – Не станете же вы в праздник так мелочиться, фу-фу-фу-у…

– Наложу штраф на ваших хозяев, – всё равно пообещал я.

Кот сразу же присмирел и всю дорогу молчал, хотя, вполне возможно, в это время тайно вынашивал планы мести.

Звон медных литавр, трубы духового оркестра, дружный топот и грохот аплодисментов был слышен издалека. Похоже, мы опоздали, парад уже начался. Я ускорил шаг, нащупав в кармане кольцо, кот тоже припустил следом. Но он не успевал за мной, и я из жалости стал идти медленнее, вспомнив, что весь путь бедняга ёжился от холода и подпрыгивал, ища более-менее утоптанные места. Его коротенькие лапки проваливались даже в неглубокий снег, и он старался поскорее их отряхнуть и ругался себе под нос.

Музыка становилась всё громче. Играли «Марсельезу». Когда мы наконец выбрались на площадь, по ней маршировали самые старые жительницы города в костюмах маржулеток. В основном это были чертовки от шестидесяти пяти до девяноста лет.

То есть предпочтительно послепенсионного возраста, когда все свободны и не нужно идти на работу и сидеть с внуками. А можно посвятить весь день маршированию в короткой юбочке, стуча в барабан или размахивая блестящей палочкой. На детские шоу ходили только родители, а вот на парад пожилых маржулеток традиционно собирался весь город.

Так было и сегодня. Мадам Клофеллини среди полсотни других маржулеток я заметил сразу, она шла в первом ряду, махая палочкой и подмигивая молодым повесам. А как же иначе? Зачем ещё, вы думаете, пожилые женщины в принципе и шли маршировать в мини-юбках, колготках и сапожках на каблуках?

Меня она не увидела, что, может, и к лучшему. Потому что я хотел сначала пообщаться с её гражданским мужем и отдать кольцо ему. Пусть сам делает с ним что хочет, хоть съест, чтобы навсегда покончить с женитьбой!

Проблема заключалась в том, что я не знал, как он выглядит, поэтому помощь кота была очень кстати.

– Не видишь своего дедушку? – спросил его я, беря на руки, иначе бы ему все лапы отдавили.

– Своего?! – тихо прихренел кот.

– Пся крев, естественно, я имел в виду месье Трясогуба!

Ну, если он не здесь, на площади, это уже его проблемы. Отдам кольцо, и пусть объясняется со своей Клофеллини, почему не пришёл в мэрию.

– Не торопитесь, сержант. Время ещё есть. Он подойдёт, я его знаю. – Кот перелез ко мне на плечо и, приложив лапу ко лбу козырьком, начал выглядывать хозяина. – Он всегда подходит.

– Ну что, не видно?

– Нет. – Кот быстро слез с меня.

Я даже не успел понять, что он собирается делать, как хвостатый умник пролез между ног впереди стоящих и, проскочив под заграждение, дунул через всю площадь оркестру с маржулетками наперез! В его левой лапе что-то блеснуло…

Я сунул руку в карман, лихорадочно пытаясь нащупать кольцо, но оно исчезло. Он стащил его из кармана офицера полиции!

– Это же мой кот! – вдруг взлетело над площадью, перекрывая бравурные звуки марша. – У него моё обручальное кольцо! Не дайте ему уйти! Ловите его, девочки!

И все старухи, сломав строй, кинулись ловить кота, он со страху побежал вперёд, пожилые маржулетки быстро окружали его, и он никак не решался броситься вправо или влево. Но наконец, пометавшись, вынужденно бросился в мою сторону, потому что бабки напирали с другой. Он уже кинулся под ограждение, как я перехватил его за шиворот.

– Вы арестованы!

– От-пус-ст-ти-те-е! – Он пытался вырваться, мне пришлось коленом прижать его к земле.

Разумеется, я старался быть осторожен и не раздавить его. Когда обручальное кольцо было отобрано, а передние лапы преступника схвачены пластиковым наручниками, кот сдался…

– Ах ты, негодяй! Неблагодарная скотина! – подскочила мадам Клофеллини, возбуждённо размахивая сломанным каблуком. – Я же тебя от помойки спасла!

– Достала уже… – сквозь зубы пробормотал кот. – Да на ту помойку мне с трёх соседних многоэтажек колбасу носили. У вас я и за месяц столько еды не видел, скупердяи…

– Это ваше кольцо? – Я протянул золотое колечко встревоженной мадам Клофеллини.

– Да, моё. Где-то нужно расписаться?

– Нет, нет, берите так, я вам доверяю. Где ваш счастливый избранник?

– Я здесь! – Седовласый толстый чёрт с дредами в синих лентах, подскочив, приобнял красавицу-старушку в мини. – Пойдём в мэрию, дорогая? Нам давно бы пора расписаться!

– Дед, чтоб тебя за ногу, ты же не хотел! – возмутился кот.

– Не хотел, пока не увидел её на параде. Она просто милашка в этой юбочке…

– Та-а-ак… Значит, это опять ты подговорил кота?!

– Не начинай, пупсик. Можно подумать, ты его ни разу не подговаривала…

– Да мне сегодня столько шестидесятилетних чертей воздушные поцелуи посылали, а я на тебя, старый пень, оставшиеся лучшие пятьдесят лет тратить буду?! – чисто по-женски, не ответив на вопрос, взвилась ужаленная в самую печень мадам Клофеллини. – Нет уж, дорогой! Пошел ты лесом! Я – свободная чертовка, ею и останусь!

– Ну и иди к своим шестидесятилетним! Только имей в виду, что у них зубы вставные и задница силиконовая, а у меня всё своё. Почти! Хочешь проверить?

Седой месье Трясогуб вновь попытался обнять любимую, но пожилая маржулетка резко его оттолкнула. Тут уж дед обиделся всерьёз, признал, что сам дурак, что такую старую развалину он всегда найдёт, только уже не хочет. Потому что, собственно, тут, на площади, их целый парад, выбирай на любой вкус!