божества были не в силах остановить тогдашнего короля и совет, и они всякий раз находили причины и оправдания, убеждая Наора, что иначе нельзя. В спорах и дипломатии он смыслил мало и переспорить людей не мог, а навязывать своё мнение силой более не хотел. Стало понятно, что если монополией на артефакты будет обладать лишь одно государство, то кровопролитие закончится ещё нескоро.

Тогда Наор покинул Малвеск и подарил технологию артефактов сначала Дерохану, потом Киргонии, а затем и остальным, более мелким странам, установив таким образом некое подобие баланса. Естественно, малвесианцы совсем не обрадовались такому повороту событий, но поделать уже ничего не могли. А не желая лишаться поддержки божества, не стали ссориться с Наором и позволили ему и его подопечным обосноваться в своей столице. Вскоре эта планета получила название Наорин, Наор был объявлен единым истинным богом в каждом её уголке, а Малвеск стал её религиозным центром.

— А что скажешь насчёт хрукисов? — поднял Алмур тему, которая не могла его не интересовать. — Что заставило тебя объявить картарианцев абсолютным злом? Ты хоть представляешь, какими проблемами нам это обернулось?

— Нет, не представляю. На эту тему епископы меня не просвещали. А с хрукисами так вышло, не поверите, по чистой случайности.

После становления местным богом очень скоро Наор осознал, что люди нуждаются во врагах не меньше, чем в друзьях. Что политикам, что религиозным деятелям нужно как-то объяснить людям причины их проблем. А если точнее, на кого-то их свалить. Вот и религия не обойдётся одним только добрым богом. Герою всегда нужен злодей. Потому епископы не раз и не два спрашивали у Наора о его врагах. А не получив ответа, принялись придумывать и искать этих врагов самостоятельно.

После ряда случаев, когда пострадали невинные люди, объявленные еретиками, Наор решил взять ситуацию в свои руки и всё-таки дать малвесианцам так желанных ими врагов. И, поленившись включить фантазию, без задней мысли нарисовал и показал им изображения белокожих шестикрылых существ. Только к старым названиям, как обычно, прибегать не захотел, и назвал вымышленных злодеев первым пришедшим на ум и ничего не значащим словом — хрукисами.

— Я и подумать не мог, что после побега из Войдаса когда-нибудь снова встречу ваш народ, потому и не увидел проблемы в том, чтобы воспользоваться вашими обликами, — виновато произнёс бог. — Как видите, никакого злого умысла у меня не было. Всё это и правда не более чем досадное недоразумение.

Но новоиспечённый бог не почивал на лаврах, ведь даже в мирное время ему хватало забот, главной из которых была забота о больных и раненых. Ведь при помощи своей плоти он мог залечивать любые раны и исцелять любые болезни. Первое время к нему приводили лишь детей правящей семьи и знати, но бог заявил, что помощи заслуживают все, независимо от богатства и статуса.

Король не стал спорить, и вскоре в Центральный собор стали доставлять чумазых и одетых в рваньё людей, которым Наор даровал чудо исцеления наравне с богатеями.

В какой-то момент король как бы невзначай поднял тему о том, что им удалось бы спасать куда больше нуждающихся по всей стране, если бы способностями Наора обладали и другие люди. Только вот бог не представлял, как этого добиться. Первые же эксперименты показали, что простое поедание его плоти заканчивается жуткой и мучительной смертью и не дарует никакой божественной силы. После ряда неудачных попыток эксперимент свернули, и всё вернулось на круги своя.

Шли годы, десятилетия и века. Наор повелевал своим новым миром (или так думал) и продолжал изо дня в день исцелять прокажённых. Поколения его подопечных менялись одно за другим. Одни состаривались и умирали, другие рождались им на смену.

— Проясни-ка вот какой момент, — перебил я его. — Ведь к тому времени весь Войдас уже должен был деградировать до самого примитивного уровня. Возможно, уже тогда я ступил на свой путь скитальца и постепенно превращения в монстра. Почему твои подопечные сохранили гуманоидный вид?

— Потому, что были отрезаны от Войдаса и более не подвергались влиянию того мира, и вместе с ним влиянию картарианского устройства, обратившего эволюцию вспять. Это лишь теория, но другой у меня нет.

— Ладно, неважно. Продолжай.

Наорин за это время сильно преобразился. Человеческая научная мысль развивалась пугающими темпами, и не осталось уже ни следа от прежних деревянных избушек, каменных замков и солдат в кольчугах и латах.

Всё это время Малвеск вёл непрерывные исследования плоти божества, и в один прекрасный день учёные выработали формулу, позволявшую не погибнуть от жутких метаморфоз, а получить часть силы божества. Медленную и плохо контролируемую, но вполне рабочую способность к трансформациям тела. Правда, выведение даже одной дозы отнимало кучу времени и влетало в копеечку, отчего наделать разом несколько сотен носителей не представлялось возможным.

После первой череды успешных экспериментов Наор удовлетворённо кивнул. И заявил, что чудо исцеления, как и артефакты, должно быть доступно всему человечеству, а значит, пришло время поделиться секретом формулы «плоти Наора» с остальными странами. Надо ли говорить, что от подобного заявления у епископов Малвеска волосы встали дыбом, а иные и вовсе вмиг облысели?

Ведь они до сих пор кусали локти от глупости своих давних предшественников, допустивших утечку артефакторной технологии. И не собирались повторять их ошибок. Кончилось всё тем, что Наора обманом заманили в зал в подвалах Центрального собора, где уже не первый год тайно проводили исследования и готовили устройство для запечатывания божества.

Машина сработала, что называется, без сучка без задоринки, обеспечив пожизненное содержание её создателям, а заодно их детям и внукам. Наор попался в ловушку и оказался парализован. Он видел и слышал всё происходившее вокруг, но не мог даже рта разомкнуть, не то что шевельнуться.

Епископы не удержались от того, чтобы позлорадствовать над обманутым божеством и в подробностях поведать Наору о его непомерной глупости. В тот день он узнал много интересного. Что за все эти столетия не вылечил ни одного настоящего бедняка, а под видом нищих к нему приводили всё тех же отпрысков знати, для вида вымазанных в грязи и одетых в обноски. Что поклонение божеству было дешёвым спектаклем, и сменявшие друг друга правители все как один видели в нём лишь инструмент и источник силы.

Больше его не спрашивали, с кем и в каких количествах делиться плотью, а просто срезали столько, сколько могли обработать при всё ещё несовершенной технологии. Мерзкие лживые святоши не поленились рассказать и