– Амелия? Джеральд, – пролаял мой агент, прежде чем я успела сказать ему «здравствуй». – Ты там сидишь? А у меня для тебя новость!

– Позвони Маку, – посоветовала Фай минут десять спустя, пытаясь отодрать мои пальцы от телефона и поднять меня с пола. – Позвони ему, – бросила она снова в мою искаженную ужасом физиономию.

Фай набрала номер Мака, но не нажала клавишу «Вызов».

– Мак – изворотливый парень, он обязательно придумает что-нибудь.

– Все это чрезвычайно волнительно, – восхищенно провозгласила моя матушка. – Сам режиссер фильма приедет сюда, в эту дыру, чтобы увидеть нашу дочь в действии и спланировать съемки фильма. Потрясающе! А ты как думаешь, Фрэнк?

– Я, пожалуй, соглашусь с тобой, Джорджина.

– По крайней мере мы теперь знаем, что ты проделала все это не просто для того, чтобы впечатлить нас. У тебя будет настоящий фильм. В общем-то мы никогда и не сомневались в этом, конечно.

Моя мать поглаживала волосы, покрытые твердым слоем лака, пока из моих ушей беззвучно вырывались струи пара.

– В чем, собственно, проблема, Амелия? Я не вижу в этом ничего такого.

– Проблема, мама, в том, – скрипнула я зубами так, что едва не стерла их в порошок, который сгодился бы для предотвращения дорожных аварий на заснеженной дороге, – что режиссер прибывает сюда завтра. Завтра. Когда у меня не только забитый соплями нос цветом, как у застарелого алкоголика, но и еще нет необходимого для фильма умения пользоваться доской для серфинга. Я сказала ему, будто практикую серфинг. Ради всего святого! Я рассчитывала еще на месяц, чтобы всему научиться и превратить ложь в правду. И вот на тебе! Что же теперь делать? Я пропала.

Я вылезла из воды, когда уже практически стемнело, совершенно обессилевшая, но с уверенностью в собственных силах, укрепившейся после того, как я оседлала несколько волн и бурунов и пронеслась на них прямо перед пляжем. И теперь-то я могла с полным правом заявить, что занималась серфингом. Не важно, где я была – в воде или, что случалось гораздо чаще, под ней. Мак стоял неподалеку, выкрикивая наставления и слова поддержки. Поскольку события последних двадцати четырех часов, и особенно поведение Мака – память о его поцелуе я хранила до сих пор, – избавили меня от всяческих комплексов, я чувствовала себя естественно и непринужденно. И это превращало серфинг во все более приятное занятие. Теперь, выйдя из воды и оказавшись на суше, я не знала, как вести себя дальше. Может, пригласить его в нашу берлогу на чашечку кофе? Или самой напроситься в его изысканный дом на стаканчик чего-нибудь? Или просто начать целовать его прямо здесь, прямо сейчас, посреди пляжа? Черт возьми, первые муки страсти так выбивают из колеи, а у меня, к моему величайшему стыду, совсем не было практики.

Я оставила свою красивую новую доску на песке восковой поверхностью вверх, чтобы сохранить ее чистой, и украдкой кинула взгляд на Мака. Он уже снял свой гидрокостюм и, обернув полотенце вокруг талии, натягивал джинсы. Я копировала его действия, торопясь выпутаться из мокрого холодного неопрена и скорее натянуть свою одежду, оставленную на берегу сваленной в кучу.

«Полотенце вокруг талии, вот так, а где мои бриджи? О блин, они упали. Быстро, надевай джинсы. Черт, соски видны!»

Чтоб мне провалиться, я просто типичный образчик городского туриста на пляже. Пытаясь одеться с помощью одного полотенца, я скакала и спотыкалась, выставляя напоказ именно те части тела, которые пыталась скрыть в первую очередь. Как это удавалось Маку? Он выглядел таким спокойным и волнующим одновременно.

Я поспешно натянула джемпер, собрала мокрые волосы в конский хвост и сунула ноги в туфли.

– Готова? – спросил Мак, воплощение послесерфингового совершенства.

– Готова, – чихнула я в ответ.

– У тебя джемпер надет наизнанку, – усмехнулся Мак. Он подошел ко мне и дернул за бирку.

– Э… я знаю. Просто сейчас мода такая.

– Так сейчас носят? Ну ладно. Завтра, когда сюда прибудет твой важный кинорежиссер, непременно приду в таком виде.

Я расплылась в улыбке, отметив про себя, как же прекрасен Мак – влажные волосы, спадающие на лоб непокорными прядями, чистая, сияющая здоровьем кожа и прелестные, едва виднеющиеся на носу веснушки. У меня свело желудок.

– Что ж, тогда я, наверное, оказался бы прав, полагая, – улыбнулся он, придвигаясь ближе, – что носить бриджи, вывернув наизнанку штанину, тоже модно?

– О черт, проклятие! – Я с трудом выдернула синий ремень, торчавший из штанины моих джинсов, и быстро засунула в карман. – Блин, я такая задница.

Мак засмеялся и, притянув меня к себе, запечатлел на лбу нежный поцелуй.

– У тебя восхитительный зад, Милли, – усмехнулся он, – и мне нравится, когда ты краснеешь. Это тебе очень идет.

Прямо в точку, мой механизм покраснения резко активизировался. Мак поднес руки к моим щекам и мягко нажал на них, запрокидывая мою голову.

«Поцелуй меня снова, поцелуй меня снова, – молила я про себя. – Отведи меня домой и уложи в постель».

– Ты не против, если я тебя снова поцелую, Милли? – спросил он тихо.

– Нет, ничуть, на самом деле это было бы, пожалуй…

Его губы прервали мои слова, и я уступила поцелую. Мы оба были солеными от воды. Может, именно поэтому поцелуй оказался еще более сладким, страстным и уверенным. То, что надо.

– Ау, Амелия, вы здесь?

Голос вернул нас обоих к реальности. Я резко обернулась и увидела мать, стоявшую за невысокой стеной в задней части пляжа. Ее невообразимую прическу невозможно было не узнать, контуры подсвечивались сзади мерцающими огнями торговой площади. Мы с Маком отступили друг от друга, но его ладонь по-прежнему оставалась у меня на талии. Моя мать приложила руку ко лбу, словно заблудившийся в море матрос, всматриваясь в быстро опускающуюся темноту.

– Амелия, дорогая, это вы там, внизу?

– Д-да… да, – прохрипела я в ответ, мои губы еще не отошли от поцелуя.

– Фиона сказала, что вы здесь. Мы подумали, может быть, тебе захочется пообедать с нами. Будут твой отец, Фиона и я. Мы едем в ближайшую деревню, а я не совсем уверена в качестве тамошних блюд, но судя по внешнему виду местных жителей, их еда идет им на пользу. В любом случае мы что-нибудь найдем.

Я вся съежилась, а Мак хихикнул и ткнул меня локтем. Покачав головой, я прошептала: «Извини».

– Амелия, ты хочешь поехать, дорогая?

«Хочу ли я? Нет, на самом деле не хочу, мама. Я хочу остаться здесь и целоваться с этим сексапильным парнем».

– Да, мама, – отозвалась я, – это было бы прекрасно. Минутку.

Я повернулась к Маку и пробежалась пальцами по его бицепсу. Он был соблазнительно крепким под одеждой.