– У него теперь власть, как у императора! – выкрикнул Светоний, которому надоел этот мягкий тон собеседников. – Ведет себя как диктатор. Продает нашу собственность, издевается над законом. Ты знаешь о проскрипциях?

Марк Брут зло усмехнулся:

– Я внесен в список, это мне известно. Что с того? На его месте я бы поступил так же.

– Ты же не смиришься с возвышением нового Цезаря, сколько бы ни притворялся, – прошипел Светоний.

Брут мрачно смотрел на него, пока тот не отвел глаз.

– Держи себя в руках, Светоний, во всяком случае, в моем присутствии, – потребовал Марк. – Я, в конце концов, проконсул Македонии. А кто ты… я теперь и не знаю.

Светоний вытаращился на него, а Кассий улыбнулся и, чтобы скрыть улыбку, повернулся к обиженному бывшему сенатору спиной.

– Я изгнанник! – воскликнул Светоний. – Вот кто я. Я один из Освободителей. Я спас Рим от безумного тирана, который превратил Республику в посмешище, который уничтожил столетия цивилизации, став слишком могущественным, чтобы сохранять баланс сил. Вот кто я, Брут. А кто ты?

Марк Брут воспринял эту тираду, как лай пса, и только улыбка его чуть увяла. Но Светоний и не дожидался ответа. Через мгновение он продолжил, и его слова полились, словно прорвавший дамбу поток.

– Несмотря на все что я сделал для Республики, мой дом забрали, законную амнистию, касающуюся меня, отменили, и моей жизни угрожает опасность! Даже здесь, в Греции, опасность эта исходит от любого римлянина, который увидит свой шанс в том, чтобы отрубить мне голову и заработать целое состояние. Ты думаешь, тебе ничего не грозит, Брут? Мы прошли такой долгий путь, а теперь можем потерять все, потому что этот ублюдок пытается присвоить власть, которая ему не принадлежит. Он свалит нас, если мы его не остановим.

– Ты напоминаешь мне перепуганную старуху, сенатор, – ответил Марк Брут. – Попытайся вспомнить о своем достоинстве.

– О моем достоинстве?! – взвизгнул Светоний.

Марк отвернулся от него, оставив нервного сенатора с раскрытым от изумления ртом.

– Я не сидел, сложа руки, Кассий, – продолжил Брут, словно забыв про Светония. – Я работал с легионами и легатами, добиваясь их верности. Я поднял налоги, чтобы заплатить еще за два легиона, в основном из греко-римлян. Они упражняются каждый день и поклялись в верности именно мне. Ты можешь сказать о себе что-то похожее?

Старый сенатор улыбнулся:

– У меня семь легионов в Сирии и еще четыре пришли из Египта. Всего одиннадцать. Полностью вооруженные и экипированные всем необходимым. Они уважают Республику, и без цезарианцев, нашептывающих им в уши всякую дурь, они абсолютно верны тем, кто освободил Рим. Я тоже не терял времени даром. Ты знаешь, что я не из таких.

Слова Кассия, особенно о количестве легионов, порадовали Брута, и он кивнул, признавая его заслуги, прежде чем бросить взгляд на Светония.

– Знаю, – согласился он. – Видишь, Светоний, Кассий и я работали рука об руку. Создавали армию, пока ты надувал щеки и чесал языком в Риме.

Светоний, как и остальные, сидел голым, так что они увидели, как краснота опускалась с его перекошенного лица, пока не добралась до нижней части живота.

– Это я обезопасил наше будущее, передав флот Сексту Помпею! – возмущенно воскликнул Светоний. – Если бы мы с Бибулом не позаботились об этом, ты бы уже в этом году столкнулся с вооруженным вторжением, Брут. Вот что принесло тебе мое «надувание щек»! Необходимое время!

– Я уверен, все согласны с правильностью этого решения, – Кассий попытался ослабить напряженность. – Секст Помпей молод, но его ненависть к фракции Цезаря хорошо известна. Ты поддерживаешь с ним связь? – спросил он Марка.

– Да, – ответил тот, взглянув на Светония, который смотрел прямо перед собой, и пожав плечами. – Флот у него только на западе, и мое имя не вызывает неприятных ассоциаций ни в его лагере, ни у него самого. Конечно же, мы на связи. Вы знаете, что к нему перебрались братья Каска?

– Нет, я не знал, – ответил Кассий. – Хорошо. Но их поместья продали, чтобы пополнить казну.

– Еще один повод для них быть с нами, – заметил Брут. – Сейчас нам никакие сюрпризы не нужны. Мы можем использовать флот, чтобы высадиться на римской территории, или дождаться их здесь. Да, Светоний, я знаю, что они придут. Октавиан и Марк Антоний не могут игнорировать нас, когда в Риме иссякают запасы зерна. Они должны прийти. И они высадятся в Греции, как сделал Юлий Цезарь, когда воевал против Помпея. Только на этот раз они потеряют половину армии, которую Секст Помпей отправит на морское дно. Я все правильно понимаю, Кассий?

– Я на это надеюсь, – ответил худощавый сенатор. – На этом основана наша надежда покончить с ними.

Когда они выходили из бань, Марк Брут сунул руку в кожаный кошель, чтобы бросить рабам несколько медных монет. Потом он достал серебряный сестерций и кинул его Кассию. Тот, хмурясь, поймал монету, но потом, разглядев ее, рассмеялся:

– Спаситель Республики? Знаешь, Брут, мне кажется, это нескромно.

Марк сухо улыбнулся и кинул другой сестерций Светонию, который, поймав ее, всмотрелся в вычеканенный на металле профиль.

– Ваши имена просто не поместились, – объяснил им Брут. – А сходство есть, правда. Как проконсул, я несу ответственность за чеканку денег, так что особых проблем не возникло. И нам надо постоянно напоминать гражданам, почему мы убили в Риме этого человека. – Он кивнул Светонию. – В этом, надеюсь, у нас расхождений нет.

Кассий поджал губы при слове «убили», но, когда он отдавал монету, на лице его читалась удовлетворенность.

– Действительно, образ – это все, – согласился он. – За долгие годы жизнь меня этому научила. Люди знают очень мало – только то, что им говорят. И я убедился, что они готовы поверить чуть ли не всему, что слышат.

Брут хмыкнул и бросил сестерций одному из банщиков. Раб низко поклонился, не веря своему счастью.

– Я никогда не отрицал, что у меня есть личные причины для участия в этом, Кассий, – сказал Марк. – Все, что я сделал, все, чего достиг, накрывала тень Юлия Цезаря. Что ж, я зажег факел и разогнал темноту. Монеты – еще один шаг в этом направлении. Мы спасли Республику, если только теперь не отдадим ее этому мальчишке Октавиану.

– Мы не отдадим, – заверил его Кассий Лонгин. – Он придет к нам, а прийти он может только морем.

– Если только они не пойдут через север Италии и не ударят с суши, – мрачно изрек Светоний. Брут и Кассий повернулись к нему, но он не собирался им поддакивать. – А что? Расстояние такое же, как из Сирии. Нельзя же просто игнорировать угрозу нападения с суши. Что для легионов миллион шагов?

– Сенатор, – в голосе Марка Брута слышалось презрение, – если они поведут так много людей так далеко на север, нам об этом скажут. У нас есть флот, помнишь? Если цезарианцы уйдут на север, мы займем Рим задолго до того, как они успеют вернуться. Я буду счастлив, если они это сделают. Тогда мы разом решим все наши проблемы.