Я подождала, когда солнце выскочит из-за гор, чтобы было легче ориентироваться. По солнцу я и определила, что Нонза где-то левее, и в конце концов добралась до тех конюшен, нашла этого человека. Он стал мне мужем, а когда я родила дочь Гильома де Матарезе, он принял ее и относился к ней как к своей дочери. Он любил нас обеих и оберегал... Но я не стану рассказывать об этом, ибо вас эта часть моей жизни уже не касается. Скажу лишь, что мы прожили долгие годы к северу от Весковато, вдали от холмов и этих людей, и никогда не вспоминали об их тайне. Мертвых не вернешь, а убийца и его сын - я имею в виду того, кто стрелял последним, избавляясь от выполнивших волю Гильома де Матарезе людей, и его сына-пастушка - исчезли, испарились с острова.

Я рассказала вам правду, всю правду, синьоры. Если у вас все еще остаются сомнения, то я уже не в силах избавить вас от них. Добавлю только, чтобы вы поняли, какая цена заплачена людьми с холмов за земли Гильома де Матарезе.

Эти бедняки с холмов унаследовали землю за то, что согласились захоронить трупы. Они знали, что делают это и для мертвых, и для собственных детей, для будущих детей. Ради их благополучия они сохранили в тайне распоряжения пастушка и завещание Гильома де Матарезе.

Талейников подошел к плите и налил себе чаю.

- Семьдесят лет прошло, а они все еще убивают из-за этой могилы, - сказал он по-английски Скофилду. Старуха заволновалась:

- Простите, о чем это вы?

Талейников объяснил ей по-итальянски, и она согласно кивнула:

- Секрет, тайна переходит от отца к сыну. С тех пор, как им достались земли, родились уже два новых поколения. Но это не так уж много. Они все еще боятся.

- Да нет таких законов, по которым они подлежат ответственности за это! - вскричал Талейников. - Их могли бы судить за то, что они скрыли факт массового убийства, да и то - через столько-то лет?! И потом, они ведь всего лишь похоронили мертвых. Убийц-то не нашли. Стало быть, привлекать некого. Зачем хранить в тайне то, что они зарыли трупы? За что суд?

- Они хранят не тайну захоронения, - пояснила слепая женщина. - Они держат в тайне то, что зарыли людей без священника, молитв, без Божьего благословения.

- Ну, на это существует совсем другой суд! На сей счет я помолчу, так как ничего в этом не понимаю, - заявил Талейников.

Скофилд с интересом посмотрел на русского и обратился вдруг к старухе:

- Почему вы вернулись сюда?

- Я могла это сделать, то есть была в состоянии. И потом, я была уже стара, когда мы нашли это место.

- Это не ответ, - возразил Скофилд.

- Люди на холмах верят лжи. Они думают, что падроне просто-напросто отправил меня подальше на время чтобы я не видела всего, что там произошло. Кое-кто страшится меня, ненавидя при этом. Ходят слухи, что я послана сюда, чтобы служить им напоминанием, но ослеплена Господом, чтобы не указать место захоронения. Мне ведь уже не найти ту могилу в лесу. И никто не решается убить меня, слепую шлюху с виллы Матарезе. Не смеют они избавиться от напоминания Божьего.

- Но вы же сказали, что они убьют вас без колебаний, если вы расскажете кому-нибудь эту историю. А может даже, если узнают, что вам все известно... Тем не менее вы рассказали ее нам и даже надеетесь, что мы увезем ее с собой и она станет известна за пределами Корсики. Так почему вы пошли на это?

- А разве у вас, в вашей стране, один человек не позвал вас к себе, чтобы рассказать вам о том, что, он считал, должно стать известным вам?

Талейников начал объяснять, но женщина прервала его.

- Вот так и у меня, синьор. Близится конец моей жизни, я ощущаю это с каждым лишним вздохом. Смерть, похоже, приглашает высказаться тех из нас, кто знал хоть что-то о Матарезе. Я, наверное, не смогу точно объяснить, почему я рассказала все это, но мне был знак. Моя внучка ходила вниз, а вернувшись, рассказала, что там появился какой-то человек, собирающий сведения о падроне. Вы и явились этим моим знаком. И я отослала внучку назад, чтобы она привела вас.

- А она знает обо всем этом? Рассказывали вы ей хоть что-нибудь? Ведь она не сумеет молчать, - сказал Брэй.

- Нет! Она никогда ничего не знала. О, дайте мне слово, синьоры, что вы оставите ее и не будете дальше иметь с ней никаких дел! Она известна в холмах, но она не с холмов. И ее найдут, куда бы она ни скрылась. Ее убьют!

- Мы можем дать вам слово, мадам, - проговорил Талейников. - А кроме того, ведь ее здесь нет, в этой комнате, и она не слышит нашей беседы.

- А на что вы надеялись, стремясь рассказать все это моему приятелю, которого вы называете "эрудитом"? - оросил Брэй.

- На то же, на что надеялся его друг, который перед смертью решил поведать ему свою тайну. Мне хотелось, чтобы люди заглянули поглубже, под волны, в самую толщу воды, где таится сила, которая и приводит моря в движение.

- Орден Матарезе, - медленно проговорил бывший агент КГБ, внимательно глядя в слепые глаза.

- Да... Я уже говорила вам: я часто слушаю передачи из Рима, Милана и Ниццы. Это происходит теперь везде и постоянно. Пророчества Гильома де Матарезе становятся реальностью. И не нужно быть особенно образованным, чтобы увидеть это. В течение многих лет я слушаю известия о событиях в разных странах и думаю: неужели это возможно? Как это может быть, что они выжили? Однажды ночью мне показалось, что я снова стою на том балконе и слышу слова, которые падроне произносит перед своими гостями: "Вы и ваши люди сделают то, чего я уже не в силах сделать!" - Старуха умолкла, а когда продолжила, голос ее дрожал: - Все оказалось правдой! Они выжили. Не те, которые были приглашены тогда, а те, кто входит в этот круг сегодня. "Вы и те, кто пойдет за вами!" И те, кто пошел за ними, выжили, внимая человеку, чей голос леденил душу словно жестокий ветер. - Внезапно она замолчала, медленно поднялась со стула, опершись левой рукой о спинку, правой дотянулась до своей трости, прислоненной к печке. - Список. Вы должны получить его, синьоры! Я извлекла его из пропитанного кровью платья больше семидесяти лет назад, после того как выбралась из могилы. Он всегда был со мной, чтобы я не забыла имена и титулы тех людей, и чтобы падроне мог гордиться мной.

Опираясь на трость, женщина медленно подошла к полке и достала грязный листок бумаги, пожелтевший от времени.

- Теперь он ваш. Здесь записаны имена из прошлого. Это список гостей, которые тайно посетили виллу Матарезе 4 апреля 1911 года. И если, отдавая его вам, я совершаю грех, то Господь, возможно, будет милостив к моей душе.

Скофилд и Талейников одновременно вскочили на ноги.

- Вы не делаете никакой ошибки, - воскликнул Брэй, - вы поступаете совершенно правильно.

- Единственно правильно! - добавил Талейников. Он коснулся ее руки. - Можно мне? - Она выпустила листок из руки, и русский стал внимательно изучать его. - Это и есть ключ, - проговорил он, обращаясь к Скофилду. - И это куда больше того, что мы могли ожидать.