Фабиан понимал, что его минутный порыв, то воодушевление, с каким он оседлает Капитана Ахава, возможно, чреват падением, увечьями и даже гибелью. Он также понимал, какой опасности подвергает лошадь: то, что случится с Капитаном Ахавом, может сказаться на его состоянии как ценного скакуна и пользующегося большим спросом производителя. Кроме того, он будет выступать без разрешения его владелицы, которая особенно ценит животное, — Ванессы, — и о благополучии которой он должен заботиться.

Вскоре он окажется на арене, где ему предстоит величайшее испытание. Фабиана снова охватил приступ страха, он занервничал, но сумел сдержать в себе паническое чувство. У него не было возможности прибегать к процедурам, с помощью которых он всегда преодолевал страх: не успел очистить желудок, отогреться в ванной, послушать музыку, вызывающую в нем прилив сил, когда он при помощи соответствующего костюма и экипировки превращался в фигуру, способную выдержать состязание.

Боясь за жеребца, да и за себя, он не стал участвовать в первом триале, а принялся кружить по тренировочной арене, усилием воли создав такую картину: он, наездник, находится всего в нескольких метрах от изгороди и приближается к ней ровным шагом, руководствуясь стратегией, которая не допускает никакой случайности.

Из динамика прозвучало имя первого участника — члена ирландской конной сборной. Он был в форме офицера ирландской армии. Когда наездник покинул территорию паддока и появился на арене, взрыв аплодисментов нарушил напряженную тишину, царившую в паддоке. Остальные всадники — все на лошадях — выстроились у входа на арену и принялись наблюдать за выступлением ирландца.

Фабиан удержался от соблазна и не присоединился к ним. Он успел осмотреть систему скакового круга, характер и размеры препятствий, как только появился на манеже. Если бы он стал наблюдать за тем, как первый наездник преодолевает препятствия, это отняло бы у него время, необходимое для подготовки к собственному выступлению. Ему следовало сосредоточиться, почувствовать Капитана Ахава, укрепить в себе способность передать лошади состояние напряженности, собранности, готовности совершить прыжок.

Он потрогал жеребца ногами, и животное тотчас отреагировало; затем он слегка натянул поводья и опустился в седле — весь собравшись, жеребец отреагировал вновь. Человек произнес первые слова на молчаливом языке, известном всаднику и лошади; лишь они одни знали эти связующие слова. Пора было проверить эту связь.

Приблизившись к первой из учебных изгородей ровным шагом, Фабиан перевел жеребца в легкий галоп. Капитан Ахав взвился над планками и перепрыгнул через них, олицетворяя гармонию между равновесием и движением. Он преодолел препятствие так плавно, что Фабиан почти не заметил толчка при приземлении. Проявляя свою энергичную натуру, не проявляя ни малейших признаков страха или неуверенности, конь в том же темпе преодолел следующее препятствие, а за ним и остальные, встречая их уверенно и легко, вытянув вперед шею и высоко подобрав под себя передние ноги.

Ирландский офицер закончил состязание, сопровождаемый криками «браво». Ровный голос комментатора назвал количество набранных очков. Оно было достаточно высоко, хотя его лошадь была оштрафована за допущенные фолы. Вторым участником оказалась молодая американка, член американской сборной, выехавшая верхом на мощного сложения американском чистокровном скакуне, который был почти на ладонь выше Капитана Ахава. Ее появление зрители встретили шумной овацией, зная девушку как одну из лучших наездниц страны.

Фабиан совершил последний тренировочный круг, и снова у него создалось впечатление, что Капитан Ахав прекрасно понимает, что от него требуется, — он совершил ряд прыжков с удивительной четкостью и плавностью. Убедившись в надежности жеребца, Фабиан стал думать о том, какой стратегии следует придерживаться на арене. Можно было крепко держать животное в узде, надежно сжимая его ногами, управляя им перед каждым препятствием и раззадоривая его так, что оно становилось трамплином для собственного прыжка, переносившего его через преграду, описывая параболу, начертанную наездником, злоупотребляющим энергией и инерцией животного в тот самый момент, когда на кону была безопасность как его самого, так и лошади.

Можно было пустить лошадь ровным шагом от одного препятствия к другому, независимо от его высоты или позиции, чтобы она преодолевала их подряд, полностью доверяясь животному и считая, что оно само, повинуясь инстинкту, сумеет управлять силой мышц и вытягивать шею, перелетая через преграду. Его собственная природа и тренировка заставят коня поджать передние и достаточно высоко поднять задние ноги, чтобы взлететь над препятствием на необходимую высоту.

Фабиан вспомнил фотографии, которые видел в пособиях по конному делу — мрачные напоминания о несчастьях, случающихся с лошадьми и наездниками во время открытых состязаний по прыжкам. Вот лошадь ударилась головой о стену, а ее всадник перелетел через нее словно деревянная кукла. Другая лошадь перепрыгнула через препятствие, коснувшись передними ногами земли, в то время как задние заняли почти вертикальное положение. Ноги всадника застряли в стременах, поводья у него в руках, но тело его уже перелетело через шею лошади. Спустя секунду шея лошади будет сломана, а всадник окажется раздавленным, словно насекомое, под тяжестью животного. Фабиан понимал, что это лишь образы минувших событий, жуткие эпизоды из жизни других людей, не имеющих ничего общего с судьбой его самого и его коня.

Он представил себя падающим вместе с лошадью или с лошади, вытянув вперед руки, выставив плечи — реакция естественная, но опасная, результатом которой будет растянутая кисть, сломанная рука или травма головы. Он напомнил себе, что при падении надо отвести взгляд от направления, куда падаешь, — потому что руки последуют за направлением взгляда, — отвернув его в сторону таким образом, чтобы задняя часть плеча смягчила удар при приземлении.

Американская наездница, явно довольная собой, преодолела препятствия под гром аплодисментов, доносившийся с арены. Ее возбужденная лошадь упиралась, когда она вела ее в загон. Комментатор сообщил результат. Он был превосходным.

Следующим конкурсантом был член бельгийской команды конников — олимпийский медалист. Фабиан наблюдал за самоуверенной парой — всадником и лошадью — которая появилась на арене. Бельгиец восседал на англо-арабском скакуне — великолепном создании, лучшем в коллекции. Всадник был воплощенным стремлением преодолевать препятствия — внушительным сочетанием человеческой изобретательности и настойчивости, подкрепленным силой животного.

За ним следовало выступать Фабиану. Выехав с тренировочного манежа, он остановил Капитана Ахава у входа на арену, по-прежнему не желая видеть нарядные трибуны, слышать ропот зрителей, ожидающих появления участников выступлений. Он еще раз мысленным взором увидел расположение препятствий, напомнив себе, что не должен отвлекаться от системы препятствий и их преодоления, что всегда должен смотреть туда, где будет прыгать в следующий раз.

Он услышал бурю оваций, сменившуюся молчанием, затем аплодисменты в поддержку конкурсанта, раздавшиеся в одном месте, затем в другом. Потом вновь наступила тишина. Фабиан подъехал к входу на манеж и взглянул на арену. Он увидел, как лошадь бельгийца понеслась к большой стенке, запнулась и перевалилась через нее. Прежде чем раздался грохот падения, послышался стон, вырвавшийся из глоток зрителей. Фабиан увидел, как всадник, ошеломленный, увел свою лошадь прочь.