Одна из распространенных стратегий соединения связанных друг с другом слов — располагать их как можно ближе. Другая (обычно применяется в сочетании с первой) — располагать слова во фразах иерархически, как в одной из возможных грамматических структур для словосочетания John’s very big book[150], показанной на рис. 31.

В этом словосочетании есть элементы, или составляющие внутри других элементов. Составляющая «very big» — элемент более крупного словосочетания «very big book».

Один из способов отследить, какие слова сильнее соотносятся друг с другом, — связать их с помощью падежей или согласования. В греческом и латыни можно далеко разносить в предложении связанные друг с другом слова, поскольку они оформлены одинаковыми падежами (родительным, отложительным, винительным, именительным и т. д.).

Рассмотрим приведенные ниже греческие предложения в английской транскрипции, каждое из которых означает «Antigone adores Surrealism» («Антигона обожает сюрреализм»):

Все эти предложения в греческом языке будут грамматически верны. Все они часто встречаются. Греческий, латинский и многие другие языки допускают более свободный порядок слов, чем, например, английский, поскольку в них отличать подлежащее от дополнения позволяют падежи. В английском, поскольку мы редко пользуемся падежами, чтобы определять, что с чем соотносится, культурой был выбран порядок слов, а не падежи.

Но все же в английском падежи есть, в небольшой степени: Iименительный saw himобъектный, Неименительный saw meобъектный, а не *Me saw he или *Him saw I. У английских местоимений есть падежи («I» и «he» — именительный; «me» и «him» — объектный).

Согласование в английских предложениях тоже есть, например: «He likes John». Здесь «he» является местоимением в третьем лице единственного числа, поэтому у глагола есть окончание «s» («likes»), согласующее его с подлежащим («he»). Но если мы скажем «I like John», то глагол будет не «likes», а «like», потому что местоимение «I» не третьего лица. Согласование — просто один из способов отслеживать взаимоотношения слов в предложении.

Расположение слов в линейном порядке без какой-либо дополнительной структуры — вариант, используемый некоторыми языками для организации грамматики, позволяющий обойтись без древовидных структур и рекурсии. Даже другие приматы, например горилла Коко, смогли освоить такие структуры. Homo erectus определенно был в состоянии освоить подобный язык; такая стратегия вполне могла оказаться первой в его «списке» (в некоторых современных языках она до сих пор используется, в частности в пираха и индонезийском языке риау).

Всякой грамматике нужен способ для соединения значений отдельных частей высказывания в значение всего высказывания. Как три слова «he», «John» и «see» могут означать «He sees John» («Он видит Джона») в предложении? Значения отдельных слов встраиваются во фразы и предложения. Это называется композициональностью. Без нее нет языка. Это свойство легко заметить во фразах, входящих в древовидную структуру, которая есть в большинстве языков, в частности английском, испанском, турецком и тысячах других. Но язык может строиться и на линейной грамматике. В действительности даже английский язык демонстрирует, что для композициональности не нужна сложная грамматика. Смысл высказывания «Eat. Drink. Man. Woman» совершенно понятен. Но при составлении смысла язык во многом опирается на культурные знания. Отсутствие сложного (или вообще любого) синтаксиса не означает, что нельзя составить значение высказывания.

Во многих языках, если не во всех, есть примеры осмысленных предложений, в которых нет или почти нет синтаксиса. (Как в упомянутом ранее примере из английского: You drink. You drive. You go to jail. Эти три предложения интерпретируются точно так же, как и более грамматически оформленная и сложная конструкция «If you drink and drive, then you will go to jail»)[151]. Отметим, что интерпретация отдельных предложений в качестве одного предложения не требует предварительных знаний или иных синтаксических возможностей, поскольку мы можем воспользоваться культурой для составления различных интерпретаций целых историй. Можно возразить, что предложения без достаточного синтаксического оформления неоднозначны — у них несколько значений, в которых слушающий может запутаться. Но, как мы уже отмечали в главе 4, даже структурированные предложения, например «Самолеты могут представлять опасность», неоднозначны, несмотря на развитый синтаксис английского языка. Можно устранить или, по крайней мере, уменьшить неоднозначность в конкретном языке, но для этого всегда приходится прибегать либо к усложнению грамматики, либо увеличивать лексикон. И, в общем-то, эти стратегии только усложняют язык. Вот почему во всех языках двусмысленные или неоднозначные предложения интерпретируются посредством знания контекста, говорящего или культуры в целом.

Чем ближе синтаксис соотносится со значением, тем проще обычно интерпретация. Но сколько именно в этой системе грамматики — это культурный выбор. Форма грамматики не предопределена генетически. Как мы выяснили, линейные грамматики — это не только возможная начальная стадия синтаксиса, но и жизнеспособная форма грамматики в некоторых современных языках. Линейная грамматика с символами, интонацией и жестами — все, что нужно для языка G1 (простейшего человеческого языка).

Следующий тип — языки G2. Это языки, в которых есть иерархические структуры (вроде «древовидных схем» предложений и фраз), но отсутствует рекурсия. Некоторые утверждают, что пираха и риау — примеры таких языков. Однако нет необходимости обращаться исключительно к изолированным или редким языкам. Профессор Фред Карлссон утверждает, что в большинстве европейских языков есть иерархия, но нет рекурсии.

Карлссон основывает свое утверждение на следующих наблюдениях: «Подлинного тройного начального вложения или четверного центрального вложения не зарегистрировано („подлинное“ здесь означает предложения, порождаемые в естественных нелингвистических контекстах, а не предложения, производимые профессиональными лингвистами в процессе построения теоретической аргументации)[152]». «Вложение» означает расположение одного элемента внутри другого. То есть можно взять фразу «Отец Джона» и поместить ее внутрь более крупной фразы «Дядя отца Джона». Оба примера — это вложения. Разница между вложением (распространенным в языках, которые, согласно Карлссону и ряду других исследователей, имеют иерархические структуры без рекурсии) и рекурсией состоит в том, что у рекурсии нет границ, она может продолжаться бесконечно. Поэтому Карлссон говорит, что в языках среднеевропейского стандарта он обнаруживает только предложения такого типа: