именно местное вино; мы были втроём, дети и внуки живут в США, летом посещают предков; два брата Володи, Феликс, одноклассник моего Виктора, и средний брат Марк, живут в разных городах Израиля; после трапезы мы стали смотреть школьные фото с моего диска, а Володя давал пояснения жене; я переночевал в гостевой комнате – бывшей детской, а утром Володя повёз меня на север в район Голанских высот; дорога была длинная, я попросил рассказать о его жизни в Минске после окончания института. Его родители переехали из Рубцовска в Минск, мама, как и ранее в посёлке АТЗ, работала врачом, всегда дружила с моей мамой; отец работал и на ХТЗ и на АТЗ начальником чугунолитейного цеха (на ХТЗ получил от Серго Орджоникидзе легковушку «Эмку»); в Минске Володя успешно работал в оборонном НИИ конструктором; с товарищами по работе участвовал в митингах протеста против действия властей (Чехословакия, диссиденты и т.п.); КГБ обвинил их в создании подпольной группы, что было ложью, начались репрессии, вплоть до увольнения с работы; приходилось ездить в Москву и в ЦК объяснять, что все обвинения ложны; в общем, много крови ему попортили; выслушал я его исповедь, понял, что хлебнуть ему пришлось много; это явилось причиной эмиграции семьи в Израиль в 1970-х годах; там он и жена устроились на работу, прилично зарабатывали, купили хорошую квартиру, дети получили образование, обзавелись семьями; имеют свои машины, Мерседес и БМВ, живут в достатке; когда я звоню им из Пятигорска, Володя, чтобы я не платил, сразу говорит: «Вешай трубку, я перезваниваю»; и мы разговариваем долго, вспоминая школьные годы и своих друзей; когда я напоминаю, что надо заканчивать, он всегда произносит фразу: «Толя, не волнуйся, деньги есть»; я ранее говорил, что ещё в школе он увлёкся спортивной стрельбой, имел взрослый третий разряд; в Израиле продолжил своё увлечение, сказал мне, что уже на пенсии занял призовое место в своей возрастной группе; кроме того, у них пенсионерам разрешается две недели в году служить в армии, и это хорошо оплачивается; забегая вперёд, скажу, что когда мы прощались, он не стал ничего мне дарить, а вручил двести долларов, хотя я отказывался брать, поскольку у меня было достаточно денег; но друг настоял, а позже, когда я за 195 баксов оплатил экскурсию в Иорданию, посетил легендарную Петру и позвонил Володе, чтобы поблагодарить за подарок, он искренне порадовался и позавидовал мне, т.к. арабы запрещают посещать их страну с израильским паспортом, поэтому мои тамошние друзья не могут увидеть легендарную Петру.

Возвращаюсь к поездке на север Израиля, но не буду утомлять читателя, дам лишь общий очерк. На одной из Голанских высот мы вышли из машины и Володя сказал, что в этой точке сходятся границы трёх государств: Иордании, Сирии и Израиля; «Давай отсюда быстро мотанём, чтобы случайно не попасть под миномётный обстрел» и мы съехали в долину, где располагался самый крупный в Израиле развлекательный и лечебный водный комплекс Хамат-Гадер, оборудованный огромными открытыми бассейнами с минеральной водой; там купались и отдыхали до вечера, а затем посетили иудейские и христианские святыни: остатки древней синагоги, в которой молодой иудей Иисус из Назарета читал свои первые христианские проповеди; осмотрели место с полукруглыми скамьями, где читал проповеди Святой Пётр; древний храм, бывший на протяжении веков святым местом трёх религий: иудейской, христианской (Византия) и мусульманской; увидел я в зале верх скалы, поднимающейся на один метр выше пола, с которой по легенде Мухаммед со своим конём взлетел на небо; посетили мы христианскую церковь, расположенную на берегу озера Кинерет, откуда берёт своё начало река Иордан; церковь была на реставрации, но теперь по ТВ я вижу её во всей красе и вспоминаю нашу поездку по святым библейским местам; поздно мы вернулись домой, а утром Марго отвезла меня на вокзал, и я доехал поездом до Рамат-Гана.

Через день я посетил Софу и Майю в Ашдоде, расположенном на берегу Средиземного моря; Софа, наша школьная отличница и красавица, никогда не была замужем, работала всю жизнь на АТЗ, дослужилась до высокой должности – начальник центральной лаборатории завода; перед пенсией продала квартиру, переехала в Израиль, живёт одна, снимает комнату у хозяйки; у Майи в Израиле живёт родная сестра, она помогла переехать из «благословенного» Рубцовска, помогла с жильём; мои школьницы встретили меня на автовокзале, мы у Майи дома отметили встречу, побеседовали и договорились с Софой встретиться ещё завтра; хотя Майя жила одна, но квартира была трёхкомнатной; «зачем тебе платить за неё?» – спросил я, она сказала, что все приезжие у неё останавливаются и показала мне на полу более двадцати тапочек; я спал в маленькой комнате, утром пошёл купаться на Средиземное море, находящееся в 200м от дома, Майя отказалась, сказала, что температура воды 24 градуса считается низкой; прекрасно искупался, хороший песчаный пляж был пуст (осень, ноябрь), и только несколько наших бывших соотечественников, с берега удочками ловили рыбу; после завтрака мы направились к остановке троллейбуса; как только вышли из дома, к Майе подбежали более десяти бродячих кошек за кормом – каждый день она их кормила; на остановке Софа уже ждала нас, мы поехали осматривать город, зашли в супермаркет, посидели в кафе, поговорили; я заметил, что в общении между ними были некоторые трения; да и вообще, разные судьбы, разные темпераменты; Майя приветливая, с юмором, нравилась мне ещё во время празднования юбилея в Рубцовске; Софа более спокойная, молчаливая в противоположность Майи, которая, как я заметил, иногда в разговоре не жаловала её, но моё дело сторона; мы приехали на автовокзал, Майя сразу взяла у меня деньги и по своему пенсионному удостоверению, купила билет до Беер-Шевы за 50% стоимости (это скидка в Израиле для пенсионеров, фамилия на билете не проставляется); мы тепло попрощались, я отбыл в новый красивый город Беер-Шева, расположенный на юге в пустыне, построенный в период массовой эмиграции в 70-е и 80-е годы.

Меня встречала одноклассница Женя Гонионская-Флеккель и её дочь Виктория; она довезла нас на своей АУДИ до работы отца; Валерий Гонионский был на класс старше нас и учился с Борисом Фертманом; семья переехала в Израиль из Свердловска, а через некоторое время Валерий за свою ценную работу получил госпремию Израиля, что позволило купить хорошую квартиру; дома к нам присоединился сын Виктории, Борис, который оканчивал последний класс школы; мы впятером сели обедать, выпили за встречу и поговорили за жизнь; Борис, выросший в Израиле, понимал русский, но ответить мне на русском языке уже не мог, отвечал через маму на иврите, а она переводила