Вечер вновь прошел в тревожных ожиданиях — и в тишине, которая больше напоминала бойкот, чем естественное безмолвие.

— Что мы будем делать завтра? У нас заканчиваются продукты! — Алена озвучила мысль, беспокоившую всех.

— Бросьте! Он не может оставить нас без пищи! — самоуверенно воскликнула Лиза. — Не имеет права!

Юля насмешливо взглянула на нее. Лиза запнулась и смущенно опустила глаза. Отчего-то она чувствовала себя слегка виноватой.

Тюремщик возле монитора с улыбкой превосходства следил за своими подопечными. Казалось, его забавляло их дурное настроение, их испуг…

Утро четвертого дня выдалось нерадостным и серым. Тоскливые тучи бежали в севера, усугубляя и без того скверное настроение запертых на острове пленниц. К полудню голод вновь собрал всех на кухне. Обыск в шкафах не дал ощутимых результатов.

— Можно сварить суп из полуфабрикатов, — голодно поблескивая глазами, предложила Ольга Витальевна. — Кажется, я видела где-то кастрюлю.

— На меня не надейтесь! — злобно окрысилась Надя. Она выдерживала характер, хотя ее желудок сжимали голодные спазмы.

— Давайте, я что-нибудь приготовлю! — примирительно предложила Юля.

— Только я не знаю как. Здесь не по-нашему написано, — она удивленно рассматривала пачку с нарисованными на ней овощами.

— Кажется, это греческий язык, — проговорила Лиза, чувствуя всеобщую неприязнь к себе. Ей хотелось реабилитироваться в глазах товарищей по несчастью. — Может, мы неподалеку от Греции?

— Меня в данный момент больше волнует, удастся ли нам сегодня пообедать, — сухо парировала Лариса, выгребая из шкафа пачку макарон. — Когда-то мы варили такие в общаге… Только это было давно.

Лиза стушевалась — неофициальный бойкот приносил свои плоды.

Выбрали упаковку, на которой инструкция по приготовлению была написана по-английски. Вскоре в кастрюле булькало нечто, отдаленно напоминавшее суп. Однако есть его было не из чего. Грязная посуда горами громоздилась на столах.

— Надо мыть! — таков был всеобщий вердикт. В предчувствии обеда женщины стали необыкновенно сговорчивыми и дружными. Вскоре загудела посудомоечная машина, в раковине зажурчала вода и запахло лимонной жидкостью для мытья посуды. В уборке приняла участие даже брезгливая Лиза, гордившаяся своей непрактичностью, как знаком избранности. Оттопырив мизинец, она прилежно отскребала засохшие до каменного состояния остатки еды, ведь даже машина оказалась не в силах отдраить заскорузлые тарелки.

После обеда у всех заметно повысилось настроение. Но не настолько, чтобы забыть о нехватке продуктов.

— Полуфабрикатов надолго не хватит, — тревожно заметила Алена. — Надо подумать о рыбной ловле.

— Но ведь он обязан нас кормить! Может, продукты еще появятся?

— Каким образом? — обреченно произнесла Юля. — Если только по воздуху…

— Но о чем-то же он думает? — вспылила Лиза. — Полуфабрикаты портят желудок. Мы скоро заболеем и перемрем здесь!

Было решено, ввиду грозящей впереди неизвестности, ввести режим строжайшей экономии продуктов, а также установить посменное дежурство на кухне.

Надя ехидно усмехнулась, представив, что Лизе придется испортить свой стодолларовый маникюр, который и без того порядком поблек в последнее время.

Человек перед экраном монитора выглядел удовлетворенным.

— Девочки решили образумиться, — улыбнулся он. — Скоро они станут совсем шелковые. Еще пару дней диеты — и из них можно будет вить веревки.

Он очень рассчитывал на это.

* * *

Следующие два дня прошли по вновь заведенному распорядку. На кухне, невзирая на выпады некоторых оппозиционных членов коллектива, поддерживался идеальный порядок. Однако, несмотря на режим строгой экономии, продукты таяли на глазах.

Настроение у пленниц было хуже некуда. Приступы надежды становились все короче, а приступы отчаяния все длиннее. Никто не плыл за ними, никто не слал им вестей. Правда, погода наконец исправилась, и вновь засветило радостное южное солнце. Теплый ветер ласкал полуобнаженные тела, а море манило освежиться в прохладных глубинах, но никого не радовала эта климатическая роскошь.

Горизонт был пуст и чист, и, как ни вглядывайся в сверкающую синь, не заметно было ни корабля, ни лодки. Только белели однообразные барашки на гребнях волн, изредка горбатились лоснящиеся спины дельфинов, да чайки камнем падали на воду за добычей.

— Мы здесь уже неделю! — с тоской произнесла Алена за обедом. — А за нами еще никто не приехал!

Ей никто не ответил, все предпочли молча уткнуться в свои тарелки.

— По-моему, пора подумать о строительстве плота из пенопласта, — нерешительно промолвила Ольга Витальевна.

— И куда плыть? — пожала плечами Лариса. Молчание остальных яснее всяких слов демонстрировало безумие этой затеи.

— Нас должны спасти, нас обязательно должны спасти! — горячо выступила Лиза. — Мой папа, он…

Пять пар пронзительных глаз так взглянули на нее, что слова застряли у нее в горле. Несмотря на громкое имя папы, авторитет Лизы в коллективе был на нуле.

— Не могу понять, где он находится, — задумчиво пробормотала Лариса. И без слов было ясно, кого именно она имела в виду. — Я обшарила весь дом… Никого и ничего. А ведь он где-то поблизости…

— Вы думаете, он на острове?

— Безусловно!

— Тогда, может, здесь есть какой-нибудь подземный бункер?

— Бред какой-то! Скорее всего, он уже тю-тю, улетел отсюда.

Обиделся… Ведь эта дочь своего отца ему нахамила.

Неприязненные осуждающие взгляды изрешетили Лизу насквозь. Та была готова вырвать себе язык. После обеда пленницы разошлись по комнатам в мрачном молчании. Что день грядущий им готовил?

Этот день был еще мрачнее предыдущего. Была вскрыта последняя банка с консервами, съеден последний суп. В доме воцарилось уныние.

Лиза сидела на бортике фонтана и водила загорелой рукой по воде.

Жирненькие, но мелкие золотые рыбки доверчиво тыкались губами в ладонь.

«Как хочется жареной рыбки», — вздохнула Лиза про себя и облизнулась. Но где же было ее взять, жареную рыбку-то?

Вечером все как обычно собрались в холле, чтобы вместо обсуждения своего положения (уже не осталось слов, чтобы что-либо обсуждать) грустно помолчать всем вместе. Не было только Лизы. Очевидно, подвергнутая остракизму, она с горя заперлась в своей комнате.

— Давайте будем жечь костры, — уныло предложила Юля. — Для того чтобы с проходящего судна заметили нас. По крайней мере, все путешественники, попавшие на необитаемый остров, делают так.

— Все равно к берегу никто не сможет приблизиться из-за рифов, — вздохнула Алена. — Я заплывала довольно далеко, метрах в двухстах от берега ногами можно достать подводные скалы.