Но вот эти-то новые боевые порядки немецких танковых войск и снизили – буквально в самом начале! – эффективность применения «горбатыми» ПТАБов сразу в 4—4,5 раза – так, что она стала лишь в 2—3 раза выше, чем при использовании против танков фугасных бомб85. А на стоянках немецкие танкисты стали располагать свои машины под деревьями, легкими сеточными навесами и устанавливать над крышей башни и корпуса легкие металлические сетки. Излишне чувствительный взрыватель ПТАБ срабатывал уже при соприкосновении с ветвями и сетками, кумулятивная струя ударяла в пустоту – и танк оставался невредим... Опыт войны (напомним, что в 1943—1945 гг. результаты ударов Ил-2 уже можно было определять более или менее точно – обследовав район их действий) показал, что и при использовании ПТАБов для гарантированного уничтожения одного немецкого танка после первых дней Курской битвы нужно было выделять уже от 18 до 30 штурмовиков86. А поскольку обычная численность вылетавших на боевое задание групп Ил-2 во второй половине 1943—1945 гг. не превышала 12—36 самолетов (и лишь иногда доходила до 50—60)87, то среднестатистический результат одного удара «горбатых» по немецким танкам и в конце войны не должен был превышать 1—2 уничтоженных бронеединиц.

На эффективности ударов Ил-2 сказывалась и его незначительная бомбовая нагрузка – нормальная величина которой составляла лишь 400 кг. Она же, как правило, оказывалась и максимальной: теоретически эта последняя равнялась 600 кг, но оторвать машину с такой нагрузкой от земли могли лишь опытные летчики88, а их (как мы увидим ниже) в советской штурмовой авиации не хватало. Кроме того, многие – некачественно изготовленные или изношенные – самолеты 600 кг бомб поднять не могли в принципе. «Мы брали 400 кг бомб, – свидетельствует воевавший в 1944—1945 гг. в 15-м гвардейском штурмовом авиаполку 277-й штурмовой авиадивизии В.Г.Аверьянов, – редко 600 кг – не взлетал»...89 Кроме того, в отличие от самых распространенных немецких «самолетов поля боя» (Ju87 и FW190) не мог поднимать бомбы калибром свыше 250 кг.

В общем, состав вооружения Ил-2 «не обеспечивал эффективного поражения типовых целей, главным образом, бронетехники»90.

До 1943—1944 гг. эффективность действий Ил-2 снижала и такая, общая для всех советских ВВС, проблема как отсутствие надежного радиооборудования. До 1943 г. радиостанции устанавливались только на командирских машинах, так что, если «самолет ведущего сбивали или он получал повреждения, все звено оставалось без связи» с землей... Да и «пользоваться рациями было неудобно»91. «Самолетные радиостанции, – поясняет бывший летчик 504-го штурмового авиаполка И.И.Пстыго, – были скопированы с полевых армейских, которые для установления связи требовали довольно длительной настройки. Но ведь летчик не на земле, а в воздухе, ему надо пилотировать самолет. А заодно и пульт управления радиостанцией располагался с правой стороны кабины, и управлять самолетом надо было левой рукой»92. Кроме того, радиостанции давали при работе много помех (в основном из-за отсутствия эффективной металлизации на самолете), «а голоса абонента отчетливо не было слышно»...93 Все это не позволяло осуществлять своевременное и точное наведение штурмовиков на цель по командам с земли. В итоге атаки «илов» часто запаздывали; не получая с земли информации о начертании переднего края своих войск, летчики опасались наносить удары вблизи линии боевого соприкосновения, т.е. там, где их поддержка была особенно необходима! (Положение усугублялось тем, что советская пехота всю войну, как правило, крайне неохотно обозначала свой передний край ракетами, трассирующими пулями, белыми полотнищами или цветными дымами, так как боялась демаскировать себя с воздуха и подвергнуться налету немецкой авиации. Между тем последняя ориентировалась по переднему краю не советских, а своих войск – четко обозначавшемуся ракетами94.)

Только с 1943—1944 гг. – когда постепенно улучшилось качество радиосвязи, а радиостанции появились на каждом штурмовике – стало возможным эффективно наводить «горбатых» на цель по командам офицера наведения, находившегося в расположении наземных войск. Благодаря этому (а также постепенному отлаживанию работы станций наведения) взаимодействие штурмовиков с пехотой и танками в 1944—1945 гг. значительно улучшилось.

Мы переходим, таким образом, к анализу тактики Ил-2. В 1941—1943 гг. на эффективности действий «горбатых» сказывался, в частности, такой тактический просчет как нанесение ударов малыми силами. Если немецкие пикировщики Ju87 сплошь и рядом действовали группами по 20—40 машин, то Ил-2 чаще всего вылетали на боевые задания тройками (в 1941—1942 гг.), четверками, шестерками, восьмерками... Малое количество самолетов в группе не только увеличивало шансы атакующих ее немецких истребителей (которые в итоге могли вообще сорвать удар), но и существенно уменьшало вероятность поражения цели (не забудем о и без того невысокой точности огня Ил-2). Как показывают теоретические оценки, в 1941—1942 гг. группа из 6—8 «илов» «за один боевой вылет не могла гарантированно подавить даже одной типовой цели на поле боя»95. А, например, в 15-й воздушной армии Брянского фронта шестерками (и даже парами!) «горбатые» работали еще и в июле 1943 г., в начале Орловской операции. Правда, удары этих пар и шестерок командование пыталось массировать на узком участке фронта – но это приводило лишь к перемешиванию групп над целью и полной неразберихе...

Только во второй половине 1943 г. стали практиковать нанесение ударов большими группами – по 12—36, а то и по 50—60 Ил-2. Правда, одновременно такое количество «горбатых» по цели работало редко. В частности, из документов 900-го истребительного авиаполка видно, что с 22 июня по 16 октября 1944 г. его «яки» сопроводили на боевые задания 249 групп Ил-2 1-й воздушной армии 3-го Белорусского фронта общей численностью 1515 самолетов; в январе 1945-го – 103 группы (792 Ил-2), в феврале – 182 (плюс 12 групп Ил-2 на разведку; всего 978 самолетов), в марте – 108 групп (1008 Ил-2)96. Следовательно, среднее количество штурмовиков в группе составляло соответственно 6, 8, 4—6 и 8—10. Но эти четверки, шестерки и восьмерки вылетали теперь одна за другой, обеспечивая непрерывность воздействия на цель – и увеличивая, следовательно, вероятность ее поражения.

В 1941—1942 гг. (а отчасти и позже) выделение для удара слишком небольших сил усугублялось малым временем воздействия на цель. В 1941-м летчики-штурмовики, как правило, совершали всего один заход на цель; два и больше выполнялось, только если отсутствовало (или было слишком слабым) противодействие зенитной артиллерии. В ноябре 41-го в смешанных ударных группах ВВС Западного фронта впервые стали выделять часть сил для подавления зениток; дезорганизация ПВО противника, осуществлявшаяся одной частью группы, позволяла другой сделать несколько заходов. Однако такая практика не могла прививаться больше года. «Атака целей проводится, как правило, с одного захода, – констатировал, например, 2 июня 1942 г., подводя итоги работы Ил-2 в майском сражении под Харьковом, командующий ВВС Юго-Западного фронта Ф.Я.Фалалеев, – боеприпасы сбрасываются залпом [...]»97. Летом 42-го в штурмовых авиаполках действовавшей на Сталинградском направлении 8-й воздушной армии тоже стали практиковать подавление частью сил немецких зениток – однако в августовских боях на ближних подступах к Сталинграду «илы» этой и 16-й воздушных армий по-прежнему выполняли всего один заход на цель! Так же действовали они и во время советского контрнаступления под Сталинградом в ноябре 1942 – феврале 1943 г.; так же действовали на летно-тактических учениях под Москвой 4 октября 1942 г. и пилоты 1-го штурмового авиакорпуса – это было общим явлением...98