Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Решимость наполнила ее, подстегивая. Стиснув зубы, Квинн подняла левую ногу, затем правую. Она осторожно потянулась, проверяя свои конечности, свое избитое тело.
Квинн покрутила лодыжками. По голени пробежали иголки боли. Левая нога, возможно, повреждена, но ничего не сломано.
— Что ты делаешь? — спросил Саттер.
Она проигнорировала его. Отключилась от него. Отгородилась от боли.
Это оказалось намного сложнее, чем представлялось.
Со стоном Квинн поднялась на руки и колени и замерла, задыхаясь, втягивая затхлый воздух, приспосабливаясь к новой вспышке боли.
«Помести ее в коробку». Так сказал Лиам. Он знал. Если он смог это сделать, значит, это возможно. Если это возможно, она тоже могла это сделать. Сделает. Засунет боль в коробку.
Используя стену как опору, она смогла встать.
Ковыляя, Квинн подошла к двери и попробовала ее. Руки все еще оставались связанными, пластик впивался в запястья, она изо всех сил дергала ручку двери, ее ушибленные бицепсы болели в знак протеста.
Дверь заперта. Скорее, всего на замок.
Она сделала шаг назад, покачиваясь на ногах, и заставила себя подумать. Что она может сделать? Что может использовать? Через секунду она похлопала себя по карману.
На ней по-прежнему остались куртка, свитер и нижняя футболка, джинсы с кожаным ремнем, боевые ботинки, зашнурованные паракордом. «Беретту», рогатку и карамбит отобрали, Ксандер забрал изогнутый клинок себе.
Она осталась без оружия. Без защиты.
Нет, не совсем. Квинн нащупала пальцами маленький жесткий футляр, засунутый в карман куртки. Тот, кто обыскивал ее, не стал с ним возиться.
В конце концов, какой вред может причинить пара солнцезащитных очков? В самом деле, какой?
Впервые в ее груди вспыхнула искра надежды.
— Что, черт возьми, ты задумала? — спросил Саттер позади нее. — Тебе некуда идти. Ты ничего не можешь сделать.
Квинн улыбнулась в темноте.
— Смотри внимательно.
Глава 58
Квинн
День сто второй
Квинн повернула мультитул и открутила последние винты петли.
Отступив назад, она сунула инструмент в карман и взялась за дверную ручку. Ее ребра закричали в знак протеста, когда она толкнула дверь в сторону и прислонила ее к стене.
Темный коридор манил.
— Святой ад, — вздохнул Саттер.
Бум! Бум! Бум! Вдалеке раздавались выстрелы. Приглушенные крики и вопли едва доносились до них.
Квинн вздрогнула.
— Что это такое?
— Похоже на разборки. Или, может быть, война за территорию между бандами. В любом случае это возможность.
Саттеру не было нужды говорить ей об этом. Ее сердце билось о ребра, адреналин подстегивал пульс. Боль немного притупилась.
Она использовала маленький складной нож, чтобы разрезать стяжки, стягивающие ее запястья. Теперь Квинн держала его в обеих руках, глядя на сверкающее в лунном свете лезвие. Четырехдюймовое лезвие.
Немного, но все же оружие.
Медленно, она повернулась к Саттеру.
Он перевел взгляд с ножа на ее лицо и обратно.
— Эй, ну-ка. Что ты задумала?
— То, что обещала. Я собираюсь тебя прикончить.
В его голосе мелькнуло сомнение.
— Ты не хочешь этого делать. Ты не можешь этого сделать.
— Могу и сделаю.
Снова раздались выстрелы. На этот раз ближе. Треск автоматных очередей. Крики разрывали ночь.
Квинн отогнала боль, панику, страх. Ее сердце сковало холодом, чернотой.
Он здесь. Саттер прямо перед ней, он ждал ее, как индейка в клетке.
Это ее шанс все исправить. Перевернуть эту маленькую часть ее мира в нужную сторону. Исправить все, что с ней не так, раз и навсегда.
— Я безоружен! — Саттер поднял связанные руки перед грудью. — Я пленник!
Она сжала нож и сделала шаг к нему. Темнота дышала ей в затылок. В ушах стоял ужасный рев, ярость заполняла все пространство в ее голове, барабанила в венах, в крови.
Саттер поднялся на ноги — медленно, отрывистыми движениями, словно они причиняли ему боль, — и отступил к стене, подальше от нее.
Как будто он понял, что она может представлять угрозу. Как будто он боялся Квинн.
— Ты не хочешь этого делать.
— Хочу.
— Если ты прикончишь меня сейчас, это будет убийство!
— Мне все равно.
— Ты станешь убийцей!
— Я уже стала.
— А как же твои друзья? — фыркнул он. — Ты думаешь, я быстро или легко сдамся, даже избитый и связанный? Даже если ты попытаешься меня убить, сколько это займет у тебя сил? Я успею сделать один хороший удар, и тебе конец. И ты это знаешь.
Слова дошли до Квинн. Она колебалась, смотрела на крошечный нож в своей руке, на Саттера, снова на нож. Она дрожала и нервничала.
— Может быть, тебе удастся убить меня. Но я заберу тебя с собой. Ты тоже умрешь.
— Мне все равно, — прошептала она, но это на самом деле ложь.
— Что тогда будет с твоими близкими?
Как бы Квинн ни ненавидела это, как бы ни ненавидела Маттиаса Саттера, он прав. Люди, которых она любила больше всего на свете, в опасности.
Любовь победила.
С рычанием она отпрянула от него и зашагала к открытой двери.
— Там темно, — сказал он у нее за спиной. — Это место — лабиринт. Одно только это здание занимает двести тысяч квадратных футов. Ты хоть знаешь, куда тебе идти? Как отсюда выбраться?
— Я разберусь.
— В центре перестрелки? С убийцей за каждым углом? Я нужен тебе, чтобы выбраться. Их сотня, а ты одна. Я нужен тебе.
Кислота впилась когтями в ее горло.
— Ты мне не нужен. Ты убийца!
— Чтобы выбраться отсюда, тебе придется убивать.
Паника прорвалась сквозь ее гнев. Квинн повернулась, ее ребра раскалились до бела, и направила на него нож.
— Не указывай мне, что делать!
— Послушай, я не психопат. Я не такой, как Пайк или этот придурок Ксандер Торн, эти сумасшедшие. Я убиваю только тогда, когда требуется.
Он развел кисти в стороны, вытянув ладони в примирительном жесте.
— Сейчас в наших интересах работать вместе.
— Когда ад замерзнет.
— Например, я знаю, что в конце коридора стоят два вооруженных охранника. Ты знала об этом? Или ты бы пошла прямо в эту ловушку?
Квинн замешкалась на долю секунды, сомнения взяли верх. Ей было больно, страшно, она дезориентирована, у нее треснуло ребро и сотрясение мозга в придачу.
Безоружна, кроме маленького хлипкого ножа.
«Которым ты умеешь пользоваться», — прошептал голос Лиама у нее в голове.
Она ни за что на свете не объединилась бы с Саттером. Он бы задушил ее без раздумий. Разбил бы ее череп о стену или пол. Один
