— Дельное высказывание! — он налил Дизелю еще полстакана водки. — Давай! Для чистоты выхлопа, — проследил за тем, как Дизель выпил, и сказал: — Нам сегодня дело одно предстоит. Шеф наконец пришел в себя. Хорошее настроение…

— А чего настроению у него быть плохим? Долларов у него — воз и две маленьких тележки. Под ногами — весь мир: хочет бабу — ему сразу ведут трех, на выбор, хочет губернатора — приводят губернатора…

— Не скажи! С бабами не всегда получается. Я слышал, был у него тут прокол… Сбежала одна красотка.

— Одна сбежала — три прибежали.

— Красотка красотке рознь. Да и шеф наш — не Ален Делон.

— Баки у него лучше, чем у этого французика.

— Не баки, а голова, дур-рак. Это гораздо важнее для мужчины. Но вернемся к нашим баранам. Шеф желает отведать осетрового шашлычка. С дымком.

— Без девочек? — удивился Дизель.

— С девочками, — Репа неожиданно проворно приподнялся и глянул в окно — что-то его насторожило. Чутье у него было такое, что запросто прошибало стены.

Напротив их дома стоял невысокий человек и глядел куда-то вверх, на телевизионную антенну, установленную на крыше, либо еще выше — на макушку шелковицы, растущей во дворе.

— Гм, — Репа сплюнул на пол. — Чего этому лоху тут надо?

Дизель также приподнялся на цыпочки, глянул в окно:

— Похож на телевизионного мастера.

— Может, и похож, но только это не телевизионный мастер. Скажи охраннику, пусть вывернет у него карманы, посмотрит, что там?

Это был действительно не телевизионный мастер, это был бывший майор спецназа Сынков. Прикинув расстояние до крыши оганесовского особняка, он подошел к забору и к одной из досок прилепил крохотный кусок жвачки. На вид это была обычная жвачка, не больше…

Когда охранник выскочил на улицу, Сынкова там уже не было, он будто бы испарился. Как дух бестелесный. Охранник недоуменно глянул в одну сторону, потом в другую, вопросительно пожал плечами и вернулся в дом. Спросил обиженно у Репы:

— Ты вчера на грудь много принял?

— Не очень. А чего?

— Тогда глаза почаще прочищать надо.

— Чего-о? — Репа грозно выпрямился, прикусил желтоватыми зубами нижнюю губу. — Ты чего мелешь, убогий?

— Да нету на улице никого, — воскликнул охранник, поспешно отступая от Репы, — ни одного человека. Тебе это приблазнилось.

— Приблазнилось, — Репа хмыкнул и обмяк на стуле. Вообще-то этому зобастому, с заплывшими жиром глазками человеку полагалось врезать по «фейсу», чтобы курятник свой на шефа не разевал, не замусоривал воздух собственным присутствием, но для первого раза Репа его простит — пусть пока живет товарищ. Второго раза уже не будет.

Репа махнул рукой:

— Свободен! — добавил, ощупав кончиком языка выбоину в зубах — память о «морском сражении», в котором он один только и уцелел: — Пошел вон!

Охранник поспешно нырнул за дверь.

— Вот гад! — небрежно бросил ему вслед Дизель. — Давно не воспитывали лоха ломом.

— Придет время — воспитаем, — пообещал Репа. — Шелковым станет. Либо с галстуком на шее отправится отдыхать на дно Волги.

— Совсем совесть потерял… Огрызается, гад! — в голосе Дизеля послышались визгливые нотки.

— Ладно, вернемся к нашим баранам, — придержал его Репа, — об этом потом. Место хорошее для пикника у меня на примете уже есть, боссу понравится. Девочек возьмем около Куколки, — Куколкой он называл местный кукольный театр, — там у меня все схвачено… С едой и выпивкой тоже проблем не будет. А вот с комарами — проблема.

— Может, костры разложить?

— Дымом весь пикник накроет, босс мне за это голову проломит.

— А если этим самым… «пшикалками» с противокомариной жидкостью то место обработать? А?

— Во-первых, вонь стоять будет несносная, а во-вторых, сколько же этих «пшикалок» понадобится?

— Ну-у… штук тридцать пять — сорок. Не так уж и много, если брать в мировом масштабе.

— Верно, не так уж и много, — согласился Репа, задумчиво поковырял в носу. — Босс не обеднеет.

— «Пшикалки» эти сейчас продаются на каждом углу. И есть не такие уж и вонючие. Скорее совсем наоборот. Одеколончиком попахивают, — Дизель помахал перед носом ладонью, затем с шумом всосал в себя воздух, изображая из себя человека, затягивающегося духом дезодоранта, снова помахал перед носом ладонью. — Очень даже неплохо.

— Надо бы поехать на Татарский базар, понюхать. А вдруг действительно одеколоном пахнут?

— Я недавно встретил одну такую «пшикалку». Швейцарское средство. Называется… называется… — Дизель запустил руку в карман, зашарил там пальцами. Он извлек из кармана бумажку, провел по ней пальцем. — Называется очень красиво. Как конфеты «Мартакс Марвел», вот. «Мэде ин Швицерлянд». Из Швейцарии, значит. А дух, дух… м-му-у-у, — Дизель восхищенно повел носом из стороны в сторону, — после бритья опрыскиваться можно.

— Тридцать пять флаконов, тридцать пять флаконов, — что-то прикидывая про себя, озадаченно произнес Репа.

— Лучше взять сорок.

— Сорок флаконов, сорок флаконов…

Дизель не выдержал, похрюкал в кулак.

— Знаешь, это мне напоминает старый добрый анекдот, когда два мужика стоят у винного прилавка и размышляют: две взять или три. «Давай возьмем три», — говорит один. «Нет, прошлый раз три взяли — много оказалось. Одна осталась. Давай возьмем две». — «Ну, давай две, так и быть…» — И к продавщице: «Шесть бутылок водки и две ириски».

Репа гулко захохотал.

— Не ожидал от тебя, Дизель. Очень… — Репа восхищенно покрутил в воздухе пальцами, — очень остроумно.

— Так что давай купим сорок флаконов. То, что останется, — не пропадет.

— Сорок так сорок…

Сынков стоял в это время за углом дома и слушал разговор Репы с Дизелем. Он уже понял, что Оганесов сегодняшним вечером отправится на пикник, и легкая улыбка раздвинула его губы: «Ну что ж, чем раньше — тем лучше. Сегодня так сегодня».

Некоторое время он еще слушал, что творится в доме Оганесова, поморщился, когда его оглушил резкий крик хозяина — крик будто гвоздем ударил в барабанную перепонку. Сынков не выдержал, выдернул из уха таблетку приемника-усилителя, молча, про себя, выругался.

Глянул на циферблат старых, но очень надежных и точных японских часов, которые вот уже двадцать лет ходят тютелька в тютельку, разница за год составляет плюс-минус полминуты — вот такие это удачные часы. Лучше «роллекса».

Времени до вечера оставалось немного. Надо было спешить. На Волге раздалось несколько густых гудков — там подползали к причалу сразу три пустых многопалубных громадины. Грустно смотреть на пустые теплоходы. Раньше на них все билеты были распроданы за полгода вперед, а сейчас закупай хоть целый теплоход, если, конечно, есть деньги, — целые плавучие города ходят пустые.