— Мистеру Дэниэлсу это, наверняка, не понравится, мэм. — Флора кудахтала и суетилась, помогая Илейн укладывать последние вещи.

— Мистер Дэниэлс не может распоряжаться тем, куда и когда мне ехать, — сказала Илейн.

Томасы оказались очень милой, среднего возраста четой. Они очень заботились друг о друге. К тому же на нее никто не нападал, никто не врывался в номер с момента их появления в отеле. Илейн начала упаковывать вещи еще с вечера, Флора помогала ей, и теперь они ужезаканчивали.

— Мистер Дэниэлс вчера был ужасно взволнован, — сказала Флора. — Он приказал Герберту не упускать случая. Если эти люди вернутся — чтоб он сначала стрелял, а потом задавал вопросы. Он дал Герберту строке указания и кольт сорок пятого калибра. А мой муж прекрасно умеет с ним управляться.

Флора была невысокой поседевшей блондинкой и говорила на кокни[8], выдававшем ее английские корни.

— А вы давно работаете на мистера Дэниэлса? — спросила Илейн, укладывая в чемодан кружевную сорочку поверх вороха одежды.

— Давно. С тех пор, как он поселился в городе. Три-четыре года назад. Он прекрасный человек, мисс Мак-Элистер. И очень беспокоится о вас. Вы ему нравитесь, это точно. Я не видела, чтоб он так волновался о женщине, даже о мисс Стэнхоуп.

Илейн опустила крышку чемодана резче, чем следовало.

— Что ж, он женится на мисс Стэнхоуп, так что пора привыкать заботиться о ней, а не обо мне.

— Да, мэм.

Герберт Томас вошел в комнату вместе с костлявым темноволосым посыльным.

— Мы готовы с вами куда угодно, мисс. Но мистер Дэниэлс, похоже, сдерет с меня живого шкуру, если вы уедете не попрощавшись.

— У меня действительно нет времени дожидаться приезда мистера Дэниэлса, — сказала Илейн. — Вам придется передать просто мое «до свидания».

Она старалась говорить это бодрым тоном.

— А теперь будьте добры, джентльмены сложите чемоданы в экипаж. Я не буду вам мешать.

— О, мисс, я чуть не забыл передать в это. — Герберт подал ей листок бумаги. — Портье сказал, что утром это оставил какой-то мужчина.

Она осторожно развернула бумагу. Это была записка от Изабель Честерфилд. Она заболела и просила Илейн немедленно приехать к ней.

— Это важно, мисс? — поинтересовался Герберт.

— Боюсь, что да. Мне придется на короткое время отложить отъезд, но что бы ни случилось, я уезжаю из отеля.

Герберт кивнул и начал выносить чемоданы. Это был высокий седовласый мужчина. Он не выглядел ни широкоплечим, ни худым. Его взгляд казался внимательным и напряженным.

Илейн спустилась вниз в сопровождении четы Томасов, заплатила по счету в отеле и вышла к нанятому экипажу. Когда сумки были уложены, она повернулась к помогавшей ей чете и вдруг почувствовала на щеках слезы.

— Спасибо вам за помощь. Вы были очень добры ко мне.

— Мы только выполняли поручение мистера Дэниэлса, — ответил Герберт.

— Я делала это с удовольствием, мэм, — сказала Флора. — Вы ничего не хотите передать мистеру Дэниэлсу?

Слезы душили Илейн. Хотела ли она сказать Рену что-нибудь? Только то, что любит его и всегда будет любить. Что она будет скучать о нем до конца своей жизни. Что пробуждаясь и ложась в холодную постель, на будет умирать без него. Что несмотря на все, что произошло между ними, она желает ему счастья. Горячие слезы мешали смотреть.

— Нет, — прошептала она. — До свидания.

Илейн забралась в коляску и дала извозчику адрес Изабель Честерфилд. Ей нужно было раньше навестить сестру Ады, но она была так занята, что просто послала записку со словами благодарности за гостеприимство и предложение остановиться у нее. Илейн надеялась, что ничего серьезного не произошло.

Когда коляска двинулась, Илейн перевела взгляд на удалявшееся здание отеля и увидела окно своей спальни на верхнем этаже — совсем недолго эта комната была убежищем для нее и для Рена. Она сидела спиной к извозчику и думала. Она пыталась гнать прочь мысли о высоком красавце, но его образ становился все отчетливее: нежный взгляд светло-голубых глаз, руки, ласкающие ее тело. Наконец, видение потускнело, и Илейн сдержала слезы. Окно исчезло из виду, и экипаж слился с потоком городского транспорта.

Что-то было не так. Рен чувствовал это. Что-то мучило его всю ночь: может быть, слова Илейн и то, как она их произнесла. Он собирался в полпервого заехать за Джакобом и Мелиссой, чтобы отправиться на пикник в честь Четвертого Июля, но им придется подождать. Он пошлет кучера с запиской, а сам поедет в отель. Экипаж подкатил к «Палас-отелю».

— Я вернусь через минуту, — сказал он возничему. Ему хотелось увидеть Илейн и успокоить свои взвинченные нервы. Он волновался с самого рассвета. Уверенно шагая, Рен пересек вестибюль, устланный красным ковром, прошел мимо регистратуры и направился к лестнице.

— Мистер Дэниэлс? — послышался холодный, несколько надменный голос Тимоти О'Байнона.

Рен удивился, увидев знакомого узколицего мужчину. Тимоти обычно работал в ночную смену. Рен повернулся и направился к портье.

— Вы ищете мисс Мак-Элистер? — спросил Тимоти, глядя неодобрительно. Рен сморщился, представив себе, как Илейн будет терпеть в будущем такие взгляды, если он женится на Мелиссе, а Илейн станет его любовницей. Она возненавидит эти понимающие взгляды, тихое ржание в кулак. Эта мысль пронзила его сердце.

— Да, — ответил он отрывисто. — Она наверху?

— Боюсь, она съехала, сэр.

— Съехала?

— Да, сэр. Меньше часа назад.

Рен сквозь зубы выругался. Он должен был догадаться, что подобное случится. Он видел это в ее глазах, но просто не хотел этому верить.

— Вы знаете, куда она направилась?

— Нет, сэр, но сегодня она получила записку.

Рен сунул руку в карман светло-коричневого пиджака и достал бумажник.

— Вы не запомнили, что было в этой записке, Тимоти?

Тимоти О'Байнон облизал губы.

— Мы не должны давать подобного рода информацию.

Рен достал банкноту из коричневого кожаного бумажника.

Тимоти с жадностью смотрел на деньги.

— Но думаю, что в данном случае смогу сделать исключение.

Рен сунул банкноту в узкую ладонь портье.

— Записка была от женщины — Изабель Честерфилд. Она писала, что больна и просила мисс Мак-Элистер немедленно приехать к ней на Мейден-стрит. Номер дома я не запомнил.

Рен знал эту улицу. Она была всего в нескольких кварталах.

— Благодарю. О, и еще…