Конечно, после обеда я поговорила с юной шан и объяснила, что раз уж она живет в этой стране и не хочет возвращаться под опеку старших жен своего мужа, то и одеваться ей лучше по местной моде, гораздо более целомудренной и скромной. Эльда была искренне расстроена, даже заплакала и твердила только, что привыкла к такой одежде дома и совсем не подумала, что столь обычное платье могут счесть неприличным.

Я помню как тогда, в какой-то момент, меня царапнула странность ее объяснения, если женщины этого мира не носят паранджу, не закрывают лицо, то как в стране с таким жестким патриархатом, в таком виде можно выйти на улицу, скорее всего костюм в котором она показалась – только для семейного пользования, но мы ведь - не ее семья?! Как же она могла так забыться? Но Эльда была так огорчена, что я пообещала лично заняться ее гардеробом и эта неудобная мысль благополучно забылась за хлопотами.

Кроме того, через день после этого показа шарийской моды, какая-то странная болезнь навалилась на Мрака и Снежинку. Кони слабели день ото дня, отказываясь от еды. Наши конюхи не понимали, в чем дело. Приглашенный ветеринар не нашел никаких болезней. Но и Мрак, и Снежинка слабели день ото дня. Я часто забегала на конюшню, приносила им яблоки и морковь, которые они, на удивление, охотно поедали.

Несколько раз я заставала там шан Эльду. Она ласково наглаживала ослабевших коней и угощала их солеными горбушками. За это доброе отношение к больным коням я от души простила девочке все ее косяки.

К моему большому горю и расстройству Ольгерда, оба они умерли в один день. Хорошо, хоть других лошадей на конюшне странная болезнь почти не коснулась. Я проревела целый вечер – так мне было жалко наших красавцев. Я вспоминала теплые губы Снежинку, трогательно- аккуратно берущие лакомства с ладони, вспоминала ее кокетство и легкую гарцующую походку и ревела еще больше. Ольгерд был мрачен и молчалив долгое время, но рано или поздно любые горести и боли в сердце начинают бледнеть.

За зиму случилось еще несколько эпизодов, которые я старательно списывала на разницу в воспитании, на недостаток образования гостьи, но надо признаться, что к концу зимних месяцев она все же вызывала у меня некое раздражение.

В какой-то момент Ольгерд пожаловался, что девица повадилась готовить поднос со сладостями и приносить ему в ту башню, где корпел по вечерам над лекциями. Я растерялась:

- Ольгерд, ты хочешь сказать, что девочка пытается тебя соблазнить?

- Не знаю, что она там пытается… - Ольгерд был довольно сильно раздражен, - но или поговори с ней и объясни, что в этой стране другие правила приличия или я сделаю это сам.

Немного подумав, я перепоручила эту «почетную обязанность» санги Брон, тогда я еще просто побоялась обидеть неопытную девочку, воспитанную по другим нормам.

Санги Брон выслушала мою просьбу, осуждающе покачала головой, и сказала:

- Не знаю, как уж в Шарийском Харадже воспитывают служанок, но мне кажется, что она просто обнаглела!

Тогда ни я, ни санги Брон, никто другой не понимали, как сильно мы ошибаемся в нашей гостье.

К началу сильных морозов был закончен ремонт первых этажей следующей башни, в которой предполагалось расположить учеников, Ольгерд подходил к своим учительским обязанностям очень добросовестно, почти ежедневно выкраивая время после обеда, чтобы посидеть над текстами будущих лекций. Конечно, большая часть навыков для военных будет дана на практике, но, очевидно, мой муж считал, что и теория им не помешает.

Прибыли первые ученики, и у шан Эльды появилась новая привычка – ежедневно она выходила во двор замка и наблюдала за тренировками. Сперва Ольгерд был не сильно доволен, говоря, что девочка отвлекает бойцов, но я то прекрасно понимала, что юная барышня немного скучает в нашем замке, а поскольку за это время она убедилась, что мужчины здесь отличаются от мужчин Хараджа, то возможно просто подыскивает себе следующего супруга.

Все же и сангиры, да и простые ронсы здесь явно относились к женщинам более уважительно. Кроме того, брак с местным не грозил ей никакими старшими женами. Выйдя замуж, она будет главной и единственной женой и хозяйкой своего дома. Я понимала, что для юной вдовы это очень притягательная модель семьи.

В конце концов, не взирая на приличный золотой запас, который она, кстати, скоро должна уже получить на руки, и не маленький узел роскошных украшений, которыми она так любила обвешиваться, девочка – простолюдинка. Вряд ли она уже дозрела до мысли, что первое время лучше пожить одной, поэтому поиски мужа для нее очень важны. И самый высокий статус женихов, на которых она может претендовать – это или купец, или же - герд. А поскольку ученики Ольгерда будущие герды, то интерес шан Эльды к боям мне был совершенно понятен. Именно это я и объяснила мужу.

- Теперь понял?

Ольгерд недовольно поморщился и заявил:

- Тогда скажи ей, чтобы сидела тихо! Она то смеется, то хлопает в ладоши… Естественно, бойцы бравируют, стараясь показать себя лучшей стороной. А мне нужно, чтобы они не выпендривались, а работали!

- Вот интересно, а в настоящем бою они тоже будут отвлекаться на все подряд? Ты же учитель, вот и учи их работать в любой обстановке! – я показала мужу язык и сбежала.

Сцену, когда шан Эльда чуть не погибла, я увидела совершенно случайно. Это произошло уже весной.

В замок прибыл небольшой караван, и нитки, которые привез купец, вызвали у меня тихий вздох восхищения как ценой, так и качеством. Ночевать в замке он не планировал, поэтому я решила не задерживать почтенного торговца и отправилась на тренировочную площадку. Выкупить весь груз своих денег мне не хватало.

Тренировались бойцы за воротами замка. На расчищенном от камней участке стояло несколько мишеней для стрельбы из лука, длинное бревно, качающееся на цепях, несколько крошечных деревянных воротец под которыми надо было проползать, и еще несколько различных приблуд для тренировок, которые я только смогла вспомнить из земных фильмов. Ольгерд тогда, помнится, долго восхищался моим умом.

Я уже шла по краю площадки, наблюдая, как в тени крепостной стены, расстелив на первой травке уютный плед, элегантно расположилась шан Эльда, когда все и произошло.

Ольгерд что-то объяснял двум внимательно слушающим его мечникам, четверо стучали деревянными мечами, не отвлекаясь ни на что, а ближе к стене, стоя спиной к красавице, пускали стрелы в мишени трое лучников. Еще двое ожидали своей очереди.

Двое ожидающих были самыми молодыми из всех бойцов и вечно подначивали друг друга и соревновались, не желая уступить первенство. Вот и сейчас, когда один из них случайно толкнул плечом второго, тот ответил ему толчком сильнее и слегка набычился.

Им было около тридцати, этим мальчишкам из купеческих семей, они уже успели по нескольку лет отслужить солдатами, и так как оба были вторыми сыновьями, то решили продолжить военную карьеру. Их отцы, как я слышала, тоже были соперниками в своей области. Я с улыбкой наблюдала, как бодаются два этих бычка, и ждала, когда освободится Ольгерд.