– Вы можете меня наказать, но я не мог допустить, чтобы вы произвели на свет следующего извращенного ментата, Питер де Фриз снова стал бы причиной кровопролития и чужих мук.

Дункан сразу понял значение признания Юйэ, но Шиана была озадачена.

– Питер? О чем ты говоришь?

Юйэ не пытался вырваться из железной хватки Суфира.

– Я первый из всех столкнулся с его злодейством, и не мог позволить, чтобы он явился снова. Никогда.

В этот момент в отсек, запыхавшись, прибежала Джессика, ведя за собой трехлетнюю Алию. У Алии был сосредоточенный взгляд взрослого человека, казалось, невозможный в ее возрасте. В руках у нее была большая кукла, похожая на барона Харконнена в детстве. У куклы была почти оторвана одна рука. Следом за своей бабушкой вошел Лето II; лицо его выражало любопытство и обеспокоенность.

Шиана все еще ничего не понимала.

– Какое отношение имеет ко всему этому Питер де Фриз?

Юйэ скорчил презрительную гримасу.

– Не пытайтесь обмануть меня своей ложью. Я знаю, кем был этот гхола.

– Этот ребенок не был Питером де Фризом. – Шиана говорила все это обычным тоном. – На этот раз должен был родиться герцог Лето Атрейдес.

У Юйэ был такой вид, словно его ударили обухом по голове.

– У меня не было никаких сомнений, я же провел генетический анализ!

Джессика слушала его, стоя в дверях, лицо ее сначала вспыхнуло надеждой, но потом потемнело от печали.

– Мой Лето?

Юйэ попытался опуститься на колени, но Суфир держал его крепко.

– Нет! Этого не может быть!

Стремительным, совсем не детским движением Алия попыталась схватить мать за руку, но Джессика оттолкнула детей и бросилась к врачу Сук.

– Ты убил моего герцога? Снова?

Юйэ прижал ладони к вискам.

– Этого не может быть. Я же сам видел результат. Это был Питер де Фриз.

Суфир Хават вздернул подбородок.

– По крайней мере мы нашли вредителя.

– Я бы ни за что не убил герцога, я так его любил!

– И дважды его убил, – сказала Джессика, поражая этими словами Юйэ, словно ледяными иглами. – Лето, мой Лето…

До сознания Юйэ наконец дошел смысл слов Хавата.

– Но это не я убил трех других гхола и не я повредил их чаны! Я не совершал больше никакого вредительства.

– Как нам поверить тебе? – сказал Тег. – Это потребует целого расследования. Я проанализирую все доказательства в свете этой новой информации.

Шиана была очень озабочена и расстроена, но ее слова удивили всех.

– Чутье подсказывает мне, что он говорит правду.

Чан и плод лежали на полу, продолжая разлагаться от яда. Черные полоски расползались по тканям, спускались в лужи. Юйэ дернулся, собираясь броситься в ядовитую лужу, чтобы покончить с собой. Суфир удержал его своими стальными руками.

– С этим не надо спешить, предатель.

– Из этого не выйдет ничего хорошего, – произнес старый раввин, стоя в дверях медицинского центра. Никто не слышал, как он подошел.

В отчаянии Юйэ обернулся к нему.

– Я проверил пробы, которые вы мне дали, ребенок – де Фриз!

Старик отпрянул назад, как испуганная птица. Казалось, он негодует от самой мысли о том, что он мог каким-то образом спровоцировать молодого человека на этот поступок.

– Да, я дал тебе пробу, взятую в чане. Но я просто задал вопрос, я не мог допустить даже мысли, что ты совершишь убийство! Убийство! Я человек Бога, а ты врач – врач Сук! Кто бы мог вообразить себе такое?.. – Он горестно покачал головой. Седая борода его казалась еще более всклокоченной, чем обычно. – Этот убитый чан мог быть Ребеккой. Я и предположить не мог, что все так обернется.

Все в помещении переглянулись, мысленно соглашаясь с тем, что, в конце концов, наверное, именно Юйэ – вредитель.

– Это не я, – снова повторил он. – Не я совершал другие преступления. Зачем я стал бы признаваться в этом и отрицать другие, такие же преступления?

– Это не одно и то же, – прерывающимся голосом сказала Джессика. – Это был мой герцог…

С этими словами она повернулась и вышла, а Юйэ умоляюще смотрел ей вслед.

Каждый человек, каким бы миролюбивым альтруистом он ни казался, обладает способностью к невероятному насилию. Я нахожу это его свойство особенно чарующим, в частности то, что он может долгое время находиться в спячке и оцепенении, а затем внезапно пробудиться. Стоит, например, посмотреть на их обычно покорных женщин. Если эти существа, дающие жизнь, вдруг решают прибегнуть к насилию, то стоит полюбоваться, на какие зверства они оказываются способны.

Эразм. Запись в лабораторном журнале

Совещание Преподобных Матерей Капитула быстро превращалось в смертельно опасную сходку.

Сверкая глазами, Кирия встала, отшвырнув ногой кресло-собаку.

– Командующая Мать, вам надлежит смириться с некоторыми фактами. Население Капитула уменьшилось больше, чем в десять раз. Иксианцы до сих пор не поставили обещанные облитераторы. Мы просто не в состоянии выиграть войну. Только осознав и приняв это, мы можем начать составление более реалистичных планов.

Изможденный взгляд Мурбеллы пробуравил бывшую Досточтимую Матрону.

– Какие, например?

Командующей Матери постоянно приходилось решать массу неотложных проблем, сталкиваться с критическими ситуациями, распутывать сложнейшие противоречия – дел было так много, что она едва справлялась с потоком донесений, поступавших в обезлюдевшее Убежище. Чума пронеслась над Капитулом, и все, кому было суждено умереть, умерли. За исключением персонала отдаленной станции Шаккад, все уцелевшие были Преподобными Матерями.

Тем временем наступление мыслящих машин продолжалось, они все глубже проникали в пределы Старой Империи, но посылая разведывательные зонды и распространяя чуму, достигшую Капитула, они нарушили свою предсказуемость, наступление стало по-настоящему опасным. Должно быть, Омниус осознал ключевую роль Новой Общины Сестер и понял, что, если он уничтожит Капитул, то остальное человечество окончательно потеряет способность к организованному сопротивлению.

– Давайте возьмем все необходимое, – говорила между тем Кирия, – скопируем архивы и исчезнем в неизвестном направлении, чтобы основать множество новых колоний. Мыслящие машины беспощадны, но зато мы быстры и непредсказуемы. Ради сохранения человечества и Общины Сестер мы должны рассеяться, восстановить нашу численность и остаться в живых. – Другие Преподобные Матери настороженно смотрели на Кирию.

Мурбелла закипела гневом.