– А что потом?

– А потом… я был уверен, что ты поймёшь.

– Пойму? Ты убийца, потерявший остатки разума, что здесь понимать?

– Вот-вот. Ты такая же, как все. Тупая, бестолковая шлюха. А я мечтал, что у нас будет семья, дети, что Отрадное станет нашим.

– Твоя бабка хорошо промыла тебе мозги. Отрадное никогда не было вашим и не могло быть. Даже если Анна Стромова родила сына от графа, это не делало его наследником рода и титула, ведь она по-прежнему оставалась простой дворовой девкой.

– Дворовой девкой? Да она была благороднее всех графов, вместе взятых. Ты ничего не знаешь о ней!

– Я знаю достаточно. Она была выскочкой с амбициями, убийцей, ненавидящая всех вокруг. И тебя таким же сделала. Она просто свела тебя с ума, вот и все.

– Заткнись! Ты дура!

Он больно схватил ее за горло, сдавливая его пальцами все сильнее и сильнее. Вот, кажется, и все…

В парке было темно. Луна то и дело скрывалась за облаками, но благодаря мобильному фонарику можно было разглядеть предметы поблизости. Никаких следов, никаких знаков. Может, всё-таки чутьё его подвело и все обойдётся. Тамерлан снова набрал номер Жениного телефона, и вдруг услышал звук вибрирующего где-то аппарата. Следователь посветил вперёд и увидел в кустах, у самого края тропинки, телефон. Звук на нем был отключён. Видимо, Женя забыла включить его после лекции, раздавалась только вибрация. Тамерлан поднял телефон и разблокировал. Женя не поменяла пароль после того, как он отдал ей новенький мобильник. Он проверил журнал звонков и увидел, что последним набранным номером был его. Она хотела позвонить ему, но, видимо, убийца опередил ее, отняв телефон и выбросив его в кусты. Тут же, неподалёку, прямо на дороге он увидел несколько капель крови. Здесь кто-то упал или дрался. У Тамерлана похолодели руки. Никаких следов в такой темноте не разглядеть. Он не знал, в какую сторону бежать и где искать Женю. А искать нужно было быстро. Он чувствовал, что счёт теперь шёл на минуты.

– Черт! Черт! Черт!

Однако радовалась она рано. Он не задушил ее, отпустив. Женя закашлялась, хватая ртом воздух. Олег Дмитриевич засмеялся.

– Что, думала, убью тебя вот так сразу? Ну уж нет, все должно быть так, как придумала бабушка Анна.

– Ты же уже один раз убил меня, – Женя почувствовала, как в глазах скапливаются слезы. Ей не хотелось показывать ему, что она боится, ведь наверняка это доставит убийце удовольствие.

– Убил? – непонимающе посмотрел на неё Олег Дмитриевич. – А, ты о той алкоголичке? Значит, ты так ничего и не поняла? И следователь твой тоже? Видимо, не так он умён, Женечка.

Олег Дмитриевич отошёл к одной из ниш в стене и начал доставать какие-то вещи. Женя краем глаза увидела что-то блестящее. Он вернулся к ней и положил рядом вязальную спицу и старую опасную бритву.

– В тот вечер мы с Данилой задумали убить ту девку, Печёнкину. Ее должны были убить ещё раньше, но ты в тот вечер появилась не вовремя, увидела ее и потащила с собой к остановке. Данила шёл за вами по пятам, напугал изрядно, и вы разбежались в разные стороны. Все ты нам, Женечка, испортила. А потом Данила второй раз выманил эту Печёнкину. Мы были уверены, что на этот раз она в наших руках. Но эта шлюха так и не появилась в парке. Обычно их поджидал Данила, подкрадывался незаметно, прижимал к носу платок с хлороформом и тащил сюда. А здесь уж я сам справлялся, – он по-дурацки хихикнул. – Девка эта так и не пришла. Когда он явился один и сказал, что все, на сегодня все отменяется, я разозлился. Отправил Данилу домой, а сам ещё здесь посидел, успокоился. А потом я вышел и вижу: ты идёшь по тропинке в сторону университета. И я подумал, что это ещё лучше, чем Печёнкина. Пора было преподать и тебе урок. Но когда я к тебе подошёл, то увидел, что это не ты, а какая-то пьяная шалава в твоей одежде. Я был в бешенстве. Я понимал, что она что-то с тобой сделала, может, даже убила. А тебя убить должен был я и никто другой. Я чуть с ума не сошёл! В общем, я сорвался. Только когда она уже сдохла, понял, что нужно было все подчистить, следов-то я много оставил. Ну тут, слава богу, Данила сообразил, помог. Он у этого своего дружка выкрал ботинки, чтобы подумали, будто он их выкинул после преступления, а потом подсунул ему носовой платок с кровью убитой. Мы знали, что Печёнкина, скорее всего, признается, что у неё с Игорем должно было быть свидание. Он стал для нас идеальной подсадной уткой.

– Только у вас ничего не получилось.

– Не получилось, – он схватил ее за волосы. – А все из-за тебя. Если бы ты не нашла тот дневник, вы никогда бы не связали концы с концами.

– Откуда ты узнал, что я нашла дневник?

– Я и не знал, но заметил, что ты стала часто ходить в музей. Вот и подумал, что ты ведь так можешь и найти дневник бабушки. Ведь любишь же совать свой нос повсюду. Вот и отправил Данилу дневник забрать, на всякий случай. Но было уже поздно.

– Если ты знал про дневник, почему же не забрал его раньше?

– Видишь ли, Женечка. Бабушка хотела, чтобы он лежал там, где она его оставила. Ей доставляло удовольствие знать, что частичка ее все ещё живет в Отрадном. Я прочитал ее дневник в 13 лет, когда приезжал сюда вместе с бабушкой и матерью. Здесь тогда как раз шёл ремонт, а Фёдор Иванович собирал по подвалам и антресолям всякий старинный хлам. Бабушка тогда и заприметила, что ее старый секретер все ещё на месте. Пока старый хрыч водил их с матерью по поместью, я потихоньку достал дневник и прочёл его. Анна сама приказала мне его прочесть.

– Передала тебе убийство по наследству, – усмехнулась Женя. – Вы сумасшедшие, вся семейка!

Он проигнорировал ее слова и задумался.

– Я только одного не могу понять: что твой следователь накопал против Данилы, как он узнал правду? Ведь из дневника вряд ли можно догадаться. Фамилии-то у всех разные!

– А никак! Твой сынок сам все рассказал, как только дневник увидел.

Олег Дмитриевич ошарашенно уставился на неё.

– Значит, никаких улик не было?

– Не было! Что? – Женя злобно засмеялась. – Следователь, выходит, не так глуп, как ты о нем думал?

– Хватит! – рявкнул Олег Дмитриевич. – Я достаточно удовлетворил твое любопытство, Женечка. Пора приступать к самому важному. Теперь и ты удовлетворишь меня.

Он наклонился к ней, держа в одной руке спицу, а в другой открытую бритву.

– Тебя скоро поймают! – крикнула она.

– Это неважно. Главное, что теперь ты только моя. Но так и быть, в память о былой любви к тебе, я дам тебе выбрать самой. С чего мне начать?

Женя непонимающе уставилась на него, из глаз ее потекли слёзы.

– Глаза? – и он поднёс к ее лицу спицу. – Или сначала волосы?

Женя всхлипнула, понимая, что он не остановится, и ей придётся испытать все, через что прошли несчастные девочки до неё.

– Обычно я начинал с волос. Мне нравилось видеть в их глазах боль и надежду, – он засмеялся. – Но может, с тобой мы поступим иначе?