Позволь ты мужику хоть раз постоять за себя… самому. Пусть он тебе потом об этом сам доложит.

— Если доложит! Если его не положат…

— Вот и проверишь, в те ли руки вручила пулемёт! Пусть возгордится, возвысится в своих же собственных глазах. Он хоть перед рыцарями и воинами из новобранцев будет выглядеть героем. Ему же армию поручено собрать. А если… Тьфу… Да что я говорю девчонке?

— Но-но!

— Тогда ни словом… ни действием… Вообще не выдавай своего присутствия. Я тебе дело советую! Ты как божество, сможешь потом отблагодарить его или наоборот наказать, дав понять, что всегда в курсе всех событий происходящих в этом мире.

Наш «милый задушевный разговор» с «Разумом» неожиданно прервал просто оглушающий гул рога или какой-то местной трубы.

Я аж дёрнулась от охренительного «Ту-у-у-у-у». Как паровоз какой.

Моё внимание снова переключилось вниз.

Один из фиолетовых менов, после перепонколопательного в ушах войса развернул какую-то бумагу и начал читать:

«Именем короля… бла… бла… бла…» — занудная речь, смысл которой сводился к тому, что любой, на кого есть у этих чудиков бумажка обязан по их первому требованию сдаться и практически чуть ли не в чём мать родила, без оружия и брони, отправиться за этой свитой в какой-то «Раметип». Но меня больше задело другое… — «За укрывательство «порождения Повелителя тьмы», называющего себя «Дарк-Леди Яной», а также в случае отказа добровольно сложить оружие и прибыть с нами в «Раметип», отказа лично выдать нам голову самозванки или сообщить место её убежища, мы, властью данной нам, будем вынуждены привести указ короля в исполнение и убить вас, прислужника «Тёмному» на месте».

— Капец! Это что… типа «инквизиторов»? — я сглотнула.

— Они самые. Следственный и карательный орган, который вроде бы, как от церкви, но под надёжным крылом короля.

— Серьёзные дядьки, если подумать. Однако, на вид… монахи зачуханные. А что такое «Раметип»?

— Отдельное здание, где вся эта «мразь инквизиторская» заседает. С подземельями, камерами, комнатами пыток… Рядом же с этим зданием в Фециорлле находится площадь, где потом приговоры приводятся в исполнение.

— Так значит про меня уже и там знают, — у меня зачесались ручонки поджарить гадов. Здесь и сейчас!

— Хо-хо! Давно… Скажи спасибо Таливу!

— И снова этот Талив. Хэх… нужно было его добить подсвечником.

— Тебя считают здесь — «дитя Повелителя тьмы». Как ты и хотела! Гордись. Все эти громкие слова о выдаче головы… раскрытия убежища… это лишь попытка обвинить твоих подданных в укрывательстве и лжи. Но конкретно с тобой связываться после слов Талива и Птуэна, этого беглого труса святоши у Доройского, о чертовщине, исчезновениях, смертях и прочем… пока побаиваются. А вот на Кнавта и Эйтэн… они бы нашли управу.

— Эйтэн? Она же мертва…

— Это ты знаешь, что мертва.

— За ними, бароном и баронессой высланы из столицы в окружении десятка надёжной королевской охраны парочка «инквизиторов» от «Святого круга».

— О! Местные боги! Как же скучно я жила всё это время!

— А то… ж? Здесь за ересь знаешь ли жестоко… очень жестоко наказывают. «Тёмным» не место среди обычных людей. Потому лагерь Фадола прятался в лесу, отдельно от своих семей. Вся твоя бывшая «меховая» — можно сказать, упоротые еретики. Они борцы против «Святого круга», а значит их враги… и таких по мнению «местной инквизиции» нужно уничтожать немедленно. Но если тех убили бы сразу, то высокопоставленных, типа твоего Кнавта, они обязаны доставить в столицу… и там уже допрашивать, судить и приводить приговор в исполнение. Прилюдно. Так чтобы все видели, что бывает с баронами, если они не действуют в угоду королю и святошам… Местная власть таким образом держит народ в страхе и работает на репутацию. Вот мол, мы какие… о вас заботимся, от тёмных защищаем, от баронов, которые продались Тьме, тоже…

— Получается, что если бы не убила Эйтэн я, то её в любом случае бы уничтожили…

— Скорее всего так. Не стали бы разбираться, кому она служит. Им достаточно было того, что наплёл их святоша, обвинив Доройскую в нарушении традиций и ритуалов. Правда помучали бы беднягу не «меховые», так «святые». И ещё неизвестно, от кого она приняла бы больше боли.

— Вот сволота!

— А как же. И Кнавт твой «служит Тёмной королеве». Он об этом уже всем объявил. Так что не в Фециорлле, так здесь… но по указу короля ему должны снести голову с плеч. Для всей свиты этих «инквизиторов» Лиужеродский уже точно не жилец!

— Так значит я должна? — ох, как же хотелось молниями вдарить. Устроить божества неистовую месть!

— Да пошли вы! — неожиданно раздался голос Лиужеродского с балкона, откуда я совсем недавно жарила молниями тусу тёмных и их жертв.

Кнавт, прежде чем приступить к делу, отправил в адрес особого отряда святош пламенную матерную речь.

— Погодь… — я попритихла, — А мой баронишко… не соплежуй! «Ща буит мясо!» — вспомнила я обалденный мемас.

— Взять его! — послышались выкрики фиолетовых. И снова щуплый недомонах дунул в рог.

— А-а-а-а-а! — Кнавт заорал.

И снизу тоже:

— А-а-а…

Звяньк! Цок…

Мда-а-а… Вот это треш! Даёшь огня! Кровища, стоны…

Не успела королевская дружина двинуться с места, как рокочущий пулемёт моего «Рэмбо в шубке» практически одной очередью выкосил всех неугодных, отправив их на встречу к праотцам… Правда и своих по случайности Кнавт задел, и коняшек, и обозников. Но сейчас ему было на всё это пофиг…

* * *

— Что там за звуки? — занервничала баронесса Нелли, остановившись со своей личной охраной неподалёку от «проклятого» замка.

— Позвольте разведать, моя госпожа! Мы быстро! Я пошлю туда парочку крепких воинов! — вытянулся молодой бравый рыцарь перед капризной правительницей.

— Вперёд! Я хочу знать всё в подробностях, что происходит в моих владениях и кто позволяет себе устраивать беспорядки в замке моей покойной сестры. Мало того, что его грабят, так ещё и…

И вновь раздался грохот…

— О, что же там?

Глава 27 — Шатаем скрепы средневекового мира. Часть — 2

Мой фильмец в реале набирал обороты.

Ёу-ёу-ёу! Давай-давай!

Не успели Лиужеродские френды перевести дух от понтов «безумства и отваги» своего барона, ну и прийти в себя после крипового скорого суда над инквизицией, как пожаловали ещё какие-то гости в броне. Три задохлика… и походу, очень трусливых. Они, так воровато оглядываясь по сторонам, процокали на коняшках мимо кучки мяса из королевских засранцев и смекнув, что дело тёмное, уже решили сделать ноги.

Ха! Да не тут-то было!

Мой Кнавт, с балкона, наставив на гадов пулемёт, окликнул испуганных нубов.

— Эй! Стоять!