И главные редакторы строго придерживались ее указаний. Еще в феврале 2009 года, спустя четыре месяца, газета «Тагесцайтунг» выражала свое удивление поведением СМИ: «Они поддерживают у граждан хорошее настроение, чтобы те вели себя тихо. Сколько денег уже закачали в банки, на сколько миллиардов было выдано залоговых обязательств (и скольким ежемесячным пособиям “Хартц-IV” равняются эти суммы) – обо всем этом газеты не пишут. Так, например, “Зюддойче цайтунг” от 15 января прячет сообщение о том, что банковский холдинг “Хюпо Риэл Эстейт” вот уже в четвертый раз за четыре месяца нуждается в миллиардах евро наличными и в поручительствах, под заголовком “Если Штайнбрюк стучится в дверь”. А “Бильд” даже была отмечена премией за свой якобы “ответственный” подход к подаче информации. Премией, присужденной ей журналистами»25.

Итак, журналисты выполняют все, что от них требуют политики, так сказать, «по свистку». Один «инсайдер», знающий все это не понаслышке, пишет в данной связи:

Тон речи Меркель перед журналистами был таков, как если бы она обращалась к служащим одного из отделов Ведомства канцлера. А немного подумав, приходишь к выводу, что все больше журналистов тоже начинают так себя воспринимать. Если все будет продолжаться в том же духе, необходимость в журналистах фактически отпадет26.

На той встрече (8 октября 2008 года), как и на аналогичных последующих, Ангела Меркель, прошедшая профессиональную закалку в качестве секретаря-пропагандиста еще во времена ГДР, просто взяла и унифицировала руководителей немецких СМИ или, иными словами, насильственно приобщила их к правительственной идеологии. Этот факт унификации немецкой прессы (смотри описанное выше) был подтвержден немногими независимыми свидетелями и очевидцами. Если бы у нас еще была свободная, независимая пресса, то по всей республике прокатился бы крик возмущения. Меркель, как российский самодержец, созвав глав немецкой журналистики, связала их присягой на верность предписанному им ею общему курсу. Обычно свидетелем такого становишься в «банановых республиках», когда путчисты захватывают радиостанции, чтобы распространять среди народа СВОЮ правду. Но вместо вопля возмущения немецких журналистов мы стали свидетелями их молчания и подачи ими информации в угодном правительству духе.

Бывший (с 2000 по март 2010 года) главный редактор телекомпании ЦДФ Николаус Брендер был одним из немногих четко и ясно высказавших свое отношение к происходящему. Он утверждает, что в рядах журналистов публично-правовых СМИ существует система шпиков-доносчиков, подобная системе, организованной в СМИ службой государственной безопасности времен ГДР – «Штази». Незадолго до истечения срока своего пребывания в должности Брендер заявил о наличии среди журналистов ЦДФ «неофициальных сотрудников» политических партий, «вполне сравнимых» с агентами «Министерства внутренних дел ГДР». По его словам, на ЦДФ якобы возникла «тонкая сеть взаимозависимых отношений», «с которыми связаны как карьерные возможности, так и определенные обязательства». Сам он, по его собственным словам, «пытался не допускать таких шпионов хотя бы к действительно ответственным должностям»27. Заявление было сделано после того, как коалиционное большинство членов административного совета ЦДФ добилось того, чтобы трудовой договор с Брендером, не пожелавшим плясать под дудку Ведомства канцлера, не был продлен.

У Петера Фосса сложилось аналогичное видение ситуации, в плане влияния партий на публично-правовые теле– и радиокомпании. Поэтому он в 2009 году вышел из рядов Христианско-демократической партии (ХДС), в которой состоял на протяжении 35 лет28. Клаус Брессер, основатель «хойтэ-журналь» и предшественник Николауса Брендера на посту главного редактора ЦДФ, утратил на сегодняшний день всякие иллюзии об абсолютной независимости журналистов на ЦДФ.

Лишь немногие журналисты, обладающие таким же твердым характером, как Брендер, сопротивляются попыткам политиков тесно заключить себя в объятия. Многие же «качественные журналисты» без малейших угрызений совести переходят с позиций публично-правовых телекомпаний на позиции политиков, чтобы распространять провозглашаемые политиками лозунги в стиле рекламы моющих средств. Штефен Зайберт, работающий на «ЦДФ» с 1989 года и бывший там с 2003 по 2010 год ведущим передачи известий «хойтэ-Нахрихтен», стал официальным представителем правительства и главой Ведомства пресс-службы и информации Федерального правительства Германии в ранге статс-секретаря, находящегося на государственной службе29. Говоря открытым текстом, Зайберт стал руководящим работником Министерства государственной пропаганды. На этом примере видно, насколько взаимозаменяемы системы и насколько они близки друг к другу. «Зюддойче цайтунг» писала:

После перехода пресс-секретаря правительства в публично-правовые СМИ выдающийся журналист из публично-правовых СМИ теперь переходит на должность пресс-секретаря правительства. Вполне равноценный обмен между системами30.

Давайте еще раз понаблюдаем, с более близкого расстояния, за широко распространенным оказанием влияния. Причем на примере евро. Большинство немцев не желало введения евро, это точно. Но то, что было неприемлемо, политики решили сделать приемлемым при помощи рекламы. В девять миллионов евро (17,6 миллиона немецких марок) обошлась информационная кампания по навязыванию массовому сознанию доктрины евро, профинансированная из бюджетных средств Ведомства по делам прессы и работе с общественностью Федерального правительства Германии. Говоря открытым текстом, необходимо было заставить налогоплательщика оплатить промывку своих же мозгов. Причем дважды: как в форме уплаты налогов, так и в форме уплаты принудительного сбора на поддержание существования газет. Рекламная акция началась еще в 2000 году. Она должна была сопровождать «конечный рывок» на пути к введению евро на всех его пяти этапах, вплоть до «премьеры евро в качестве наличных денег» 1 января 2002 года. Цель кампании заключалась отнюдь не в просвещении общественности относительно содержания денежной реформы, а в том, чтобы, прежде всего, вызвать у немцев «положительные эмоции» в отношении новой валюты. Средства распределялись следующим образом: 7 миллионов евро на рекламные акции и пиар (рекламирующие евро объявления в СМИ, телевизионные ролики, плакаты), 750 000 евро – на кооперацию с пиар-агентствами, неправительственными организациями и федеральными землями и, наконец, 1,2 миллиона евро на постоянные акции (сервисные центры, «европалатки», сбыт продукции, рекламирующей евро как валюту будущего). В первой фазе рекламной акции проводились только кампании по размещению рекламы евро в СМИ. Во второй фазе началось размещение рекламных объявлений с участием общественных деятелей, высказывающихся в пользу введения новой валюты. В третьей фазе в пользу введения евро выступали уже руководящие деятели различных сфер общественной жизни. В четвертой же фазе – летом и осенью 2001 года – в объявлениях, рекламирующих евро, к голосам выдающихся личностей присоединились и голоса простых людей. Были, например, занимавшие целую страницу рекламные объявления, в которых за введение евро высказывался Берти Фогтс, тогдашний федеральный тренер сборной страны по футболу. В этих объявлениях были крупным и жирным шрифтом напечатаны его слова: «Евро – навесная подача в будущее столетие». Или, к примеру: «Германия должна играть в ведущей группе экономической сборной Европы. Евро принесет нам успех в глобальной конкурентной борьбе. Общая европейская валюта – лучшая гарантия от рисков, связанных с валютными колебаниями. Сильная экспортная экономика Германии должна быть подготовлена к ответу на вызовы следующего столетия. Упорным трудом мы должны заработать себе шансы на успех – как играя в футбол, так и вводя евро. Только тот, кто использует свои шансы, добивается успеха». Если критикам евро в ходе этой кампании и давали право голоса, то они систематически выводились, в идейном плане, в офсайд, в положение «вне игры». С начала 1998 года ХДС стала печатать и раздавать пропагандистскую брошюру под названием «Евро: валюта для обеспеченного будущего». В этой брошюре население вводилось в заблуждение самым беспардонным образом. С помощью высосанных из пальца, насквозь лживых утверждений граждан ФРГ убеждали в том, что сохранение в будущем немецкой марки будет означать массовую безработицу и упадок промышленности, а вот переход в будущем на евро – беззаботную и разгульную жизнь, полную всяческих удовольствий.