- Я слушаю.

Он вышел.

А вернулся в просторных домашних штанах. Слишком уж просторных. Кажется, кто-то за последний год изрядно похудел. И это явно не от избытка здоровья.

- ...и пошла. Дверь, к слову, открыта была. Ты бы ее хоть запечатал.

- Я запечатал. И запечатывал. Всякий раз запечатывал. Только печати слетают.

Ага... то есть, ого... я ничего странного в доме не увидела. И куда печати деваются тогда? Слететь... сами?

- Тогда...

- С той стороны тоже. И дверь я запирал. Я вообще предлагал замуровать ход.

- Не разрешили?

И почему это меня не удивляет.

- Эйта Ирма уверена, что я преувеличиваю. А дом ей пригодится. Когда новый смотритель будет назначен.

- И когда?

- Она не уверена, но когда-нибудь ведь будет... так что там с домом?

Пришлось рассказывать. И по мере моего рассказа Кирис мрачнел все сильней.

- Спасибо. Я проверю. А тебе лучше...

- С тобой. Что? Вдруг опять в обморок упадешь?

Он почему-то потер руку и плечами пожал: мол, в жизни всякое случается.

- А у тбя еще колечко найдется?

- Говорю же... брат меня любит.

...кстати, в это я верила.

Из дома мы вышли тем самым темным тайным ходом, который начинался вовсе не в кухне, а в неприметной гостиной. Портьеры здесь были задернуты, паркет не скрипел. Слегка бликовали стекла на картинах, но и только.

Пахло... цитрусами.

Непонятно.

Или...

Нет, девочка про ход не знала, иначе не стала бы извращаться и искать обходные пути. Кирис вот коснулся панели, одной из дюжины, темных, одинаковых в полутьме, и та послушно отворилось.

Не было ни сырости, ни запаха плесени.

Ступеньки вот.

Три.

Каменный пол. Стены беленые, хотя побелка успела слегка отсыреть. В углах паутина повисла, но немного. Шаги здесь отдавались эхом, и было не то, чтобы страшно, скорее неспокойно.

- В следующий раз, - Кирис остановился посреди коридора, и я едва не налетела на него. Ткнулась носом в спину и замерла. - Если вздумаешь вдруг где-нибудь ночью гулять, хоть оружие с собой возьми.

Оружие у меня было.

Разное.

Но к чему человека беспокоить лишним знанием? Поэтому я просто ответила:

- Хорошо.

Шли мы недолго, сверху определенно путь был вдвое длинней. Вот очередная дверь. И засов на ней, кажущийся мощным, неподъемным. Но Кирис с легкостью его сдвинул.

Выглянул.

Вышел.

И вернулся за мной.

- Будешь свидетелем, - велел хмуро, явно не слишком радовался этакой перспективы. А я что? Я кивнула. Буду. - Возможно... придется отвечать под клятвой. Дело семейное...

А оттого вдвойне гадостное.

Наверх мы поднимались вместе, причем Кирис держался одной стороны лестницы, а я другой. Вот и спальня.

Кровать.

Одежда исчезла, как и цветы. Зато появилось кое-что еще... а девочка-то с фантазией...

Капли крови начинались от двери. Они протянулись темной дорожкой, которая сразу бросалась в глаза. Полагаю, на то и был расчет. Дорожка доходила до кровати. И уже на ней оставались потеки.

Подушка.

Темная лужа, почти впитавшаяся в ткань. И нож, эту подушку пронзивший.

Вот... чего-то я, кажется, в детях не понимаю.

- Что это? - спросила я, а рыжий, вздохнув, ответил:

- Полагаю, орудие убийства.

Определенно не понимаю...

- Утро... - он потер усталые глаза. - Нам придется подождать до утра... и ты поможешь прибраться?

Она пришла сама, девочка Рута, которая тоже умела притворяться. Порой Кирис начинал думать, что в этом доме, да и на всем острове, не найдется человека, не постигшего хитрой науки притворства. Сам он - исключение и то, потому как чужак.

- П-простите... - белое платьице чуть выше колен.

Две косички и банты.

А ведь она ненавидит вот такие белые платьица с пышными юбками и кружевами, как ненавидит и банты, и шпильки, и весь нынешний благообразный облик.

- Я не уверена...

...она всегда говорит громко и в глаза смотрит, будто вызов бросает взглядом.

- ...важно ли это... но мне кажется, что важно... Йонас вчера ходил в тот дом. Понимаете? - и быстрый взгляд из-под ресниц: слушают ли? - Кирис слушал. - Ночью... я проснулась и выглянула в окно. Он шел... с ножом...

Им повезло, что Рута еще ребенок. И пусть самой ей план кажется изящным, возможно, гениальным, но на самом деле он еще детски.

Пока.

- Конечно, важно, - тихо произнес Кирис. - И куда он шел?

- К дому... к тому... я понимаю, что у меня из комнаты не видно, но я... я... - она задрожала и получилось вполне правдоподобно. - Понимаете... я рискнула... вышла... выглянула... из комнаты. Я знаю, что нельзя, но мне показалось это важным...

Надо же, и факт, что окна ее комнат выходят на другую сторону дома, учла.

И поверил бы ей Кирис если бы не ночная прогулка?

Голова ныла.

В ней плескалось море, нашептывало, что девочка неспроста, что у всего есть причина, нужно только быть внимательней. Кирис пытался быть внимательней. Выходило плохо.

Получалось...

Не ахти. Сейчас его больше волновало другое - кровь на ноже и вправду была человеческой. Да и сам он, темный, пропитавшийся силой, явно оборвал не одну жизнь. Откуда девочка его взяла?

Или...

Он проверял кровь тех девушек потому, что положено в подобных случаях проверять. Но ни заклятий, ни зелий не обнаружил. Тех зелий, которые можно обнаружить самому.

Он ведь пес, а не алхимик.

И да, он способен смешать толику плоти с тертыми камнями, как способен понять, что означает изменение цвета раствора, благо, справочники с таблицами имелись. Вот только в суде его экзерсисы не будут иметь никакого значения. Да и зелье, которое чуть сложнее обыкновенного... хватит ли стандартного камня, чтобы зацепить какую-нибудь редкую траву?

Или остаточные эманации маленького, но опасного заклятья?

Кирис поморщился.

- Идем, - сказал он, поднимаясь, и руку протянул. Рута приняла. Правда, не сразу. Пауза была едва заметна, как и выражение недовольства, мелькнувшее на нежном ее личике. Интересно, чего она ждала? Уж не того ли, что Кирис бросится задерживать так нелюбимого ею братца?