этом исходе. Возможно, судьба и ждала от нас этого? Возможно, она хотела, чтобы, исполнив свою миссию, мы перестали существовать?..

- Ты готова, дочь? – вздрагиваю перед зеркалом, надевая на себя беззаботную улыбку. 

- Да, отец, - смотрю на него через отражение. – Сегодня ты говоришь со мной? 

- Думаю, в вечности моей отцовской злости можно сделать небольшую паузу на важный обряд для дочери. 

Расплываюсь в улыбке, пряча глаза, и чувствую, как Мулцибер поправляет огромный белый цветок в моих волосах: 

- Ты прекрасна, девочка моя. 

- Спасибо, папа, - шепчу я, чувствуя, как начинает щипать в носу, и не выдерживаю. Разворачиваюсь к нему и крепко-крепко прижимаюсь к плечам. – Я очень скучала по тебе… 

- Ну-ну, детка, - он гладит меня шершавой ладонью по волосам. – Не нужно плакать… 

Мулцибер никогда не был мастаком в утешениях. 

Однозначно, чтобы прожить с ним жизнь, нужно обладать единственным складом характера – как у моей матери, Дианы. Других вариантов и быть не может. 

Сегодня Мулцибер заговорил со мной впервые со дня нашего прибытия на Эвир. 

Шестьдесят дней полного игнорирования и злых взглядов. 

Он даже не орал на меня. Не выяснял отношения. Он разочаровался во мне, поняв, что я самолично решила его судьбу и бесился от этого. 

Я понимала его. Понимала испытываемую злость. И никакие мои оправдания не могли смягчить его. Никакие рассказы об убийцах, выдрессированных Эрой, не могли убедить в том, что я сделала правильный выбор. 

- Я защитил бы тебя! – грохотал отец. – Защитил бы всех вас!

- Ты не смог бы, - плакала я, в очередной раз пытаясь хоть как-то наладить наши отношения. – Они фанатики, папа! Ты должен знать, что они выполняют приказы не за деньги, а из веры! Это самые страшные преступления!

- Мы никогда уже не узнаем этого, Алира, - горько усмехался отец. – Потому что ты лишила меня этого выбора. Лишила любого выбора. И теперь мы все заключены на чужой планете, с которой никогда не вернемся домой.  

На этом наши перепалки обычно заканчивались. 

Мне нечего было сказать ему. А Мулцибер просто не мог простить меня. 

Эвир оказался просто огромной планетой с растительностью, очень похожей на Землю. Возможно, именно поэтому моя мать оттаяла быстрее всех. Она откровенно наслаждалась, гуляя по зеленым полям, делая пометки в тетради под надзором кого-нибудь из Тесс, записывая названия животных и растений. Аиша была рядом с ней. Она сильно изменилась после смерти Эмира, от которой еще не до конца оправилась. И все же, здесь на Эвире, рядом со своими детьми, она помогала выстраивать нашу новую жизнь.

Мы, выжившие, заново познавали заброшенную планету, которая существенно восстановилась после того, как титаны ее покинули. Время лечит все. И Эвир принял нас в свои объятия с теплом. 

Жилищ, пригодных для жизни, практически не было. 

Каменные постройки поросли плющом, а все остальное давно истлело. 

Древо Хиджи, изъятое из Эрлис Луванга, было помещено на то место, где росло при рассвете цивилизации титанов. Чтобы понять, приживется ли оно и будет ли одаривать Силой жителей Эвира, требовались десятилетия. 

Всему нужно время. 

И мы сделали все, что могли. Теперь оставалось только ждать.

После того, как заботливые лекари привели нас с Александром в порядок, он забрал меня с собой, приведя на край живописного леса с очень высокими деревьями, каких я никогда не видела ни на одной планете Альянса. 

- Только руины, - усмехнулся Александр. 

- О чем ты? – нахмурилась я, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в закатных лучах. 

- Раньше здесь стоял дом, в котором я вырос, но похоже, время унесло его. 

Приглядываясь к высокой траве, я действительно замечаю серые глыбы камней, с которыми безжалостно расправилась природа. 

- Мне очень жаль, Алекс, - я провожу ладонью по его плечу. 

- Нет, - улыбается он, поворачиваясь ко мне, перехватывая руку и целую в запястье. – Мы возведем новый. Если ты только захочешь… 

Он смотрит на меня светящимися глазами, в которых я отчётливо читаю страх. 

Страх моего отказа. 

И от этого так сладко ноет сердце, что я буквально чувствую, как оно разрывается на части. 

- Я… С удовольствием… - подхожу, проводя рукой по тонкой рубашке, сквозь которую чувствую обжигающий жар его тела. – С удовольствием буду жить с тобой здесь… Или где угодно… Мне все равно, честно. Я просто хочу быть рядом…

Кажется, я даже не успеваю договорить. 

Александр подхватывает меня на руки, прижимая к себе до остановки дыхания. Его губы находят мои, начиная терзать их жадно, настойчиво. 

Он укладывает меня на прогретую дневными лучами землю, накрывая собой, и я тут же чувствую, как закатываются глаза, когда он проводит губами по моей шее. 

- Я скучал по тебе, Алира… - хрипло шепчет Александр мне на ухо. – До одури скучал… Словно целую вечность провел без тебя…

- Всего несколько дней, - счастливо смеюсь я, обхватывая его за широкие плечи, чувствуя, как он освобождает мою грудь из плена платья и накрывает горячим ртом сосок. – Да… Пожалуйста… Вот так… 

Его руки разжигают огонь на моем теле. Мне наплевать на все, когда Александр вот так накрывает меня собой. Когда мы соединяемся, становясь единым целым. Если это неправильно, то я вообще не знаю, что такое правильно. 

- Ты готова?.. Уверена, что полностью восстановилась?.. – Александр нависает надо мной, проводя по волосам и обеспокоенно заглядывая в глаза. 

- С тобой восстановлюсь быстрее, - улыбаюсь я, сама приникая к его губам и обхватывая ногами торс, чувствуя, как в меня упирается его напряженный член. 

Трясущимися руками Александр расстегивает ширинку и тут же погружается в меня, заставляя вскрикнуть от ощущения разрывающей наполненности. Он двигается, явно сдерживая себя, заглядывая мне в глаза расширенными от страсти зрачками, а я просто не могу оторвать от него взгляда. Я до сих пор не верю в то, что этот мужчина – мой. 

- Я больше никогда не позволю тебе уйти, слышишь?.. – рычит он, словно в полубреду. – Ты сама пошла за мной. Я дал тебе возможность уйти… Больше никогда, Алира… Никогда… - толчки во мне становятся все грубее, Александр проникает все глубже, хватая меня за ягодицы и соединяя нас до громких неприличных хлопков. – Ты моя, слышишь?..

- Да… - хриплю я, чувствуя, как по венам, раскаляясь, начинает пробегать судорога.

- Повтори это… Скажи, что ты моя…

-