— Невозможность такого вероломного поведения гарантирует моя абсолютная честность. Михаил, друг мой, я всегда базируюсь только на договоренности. Другие мотивации для меня не существуют. Так что не тревожься.

— Сказать откровенно — забеспокоился. Потому что главное для меня душевная чистота. Других помыслов никогда не имел и иметь не буду. Обидеть человека для меня, что вонзить нож в собственное сердце. Впрочем, слава богу, я льщу себя надеждой, что имею дело с классическим предпринимателем.

— Сейчас честностью не гордятся, ее скрывают, — вспыхнула Яночка. — Так как же быть с моим дружеским требованием? Правильно ли я поняла, что ты поднял руки? Сдался? И значит, прощальный вечер будет украшен миллионом долларов в моем ридикюле Chanel?

У меня наличности нет. Если не против, могу выписать чек.

В особых случаях позволительно довольствоваться банковским чеком. А из твоих рук я готова принять все, что угодно. В векселе в графе «Получатель» должно стоять мое имя, в графе «Сумма» — три слова: «Один миллион долларов». И твоя подпись.

Я бы никогда не дал миллиона долларов — это же целое состояние. Ее требования несостоятельны. Их нельзя ни доказать, ни опровергнуть. По законам предпринимательства такие претензии считаются пустышками. Опомнись, Михаил! — Оскорбленный взгляд Ефимкина впился в Картузова.

Мелкая душонка у тебя, Ленчик. Это вообще не твое дело, сибиряк.

Михаил Александрович попросил меня быть третейским судьей.

— Сейчас выпишут чек — и история эта закончится, — отрезала молодая женщина. — То, что вы в Сибири считаете пустышкой, у нас люди высокого полета признают за миллионную благодарность. Своими репликами ты выдаешь в себе не только провинциала, но и человека вовсе не богатого. Весь вечер паришься из-за расходов в бутиках и салонах, составляющих чуть больше миллиона, а Картузов бросил мне этот миллион долларов и глазом не моргнул. Вот такие мужики востребованы не только женщинами, но и высшими чиновниками. С ними легко жить. Я сомневаюсь, что тебя может ожидать выдающаяся карьера в Москве. Так, середнячок, осматривающий на досуге собственную копилку, словно попочку красотки Анжелы. И нет ничего более опасного, чем довериться вновь прибывшим в столицу провинциалам. Таких, как ты, можно приблизить к тусовочной реальности исключительно путем провалов и ошибок.

— Вот, возьми, пожалуйста, миллион долларов! — прервал ее монолог довольный собой Картузов, передавая банковский чек. — Спасибо тебе, дорогая, за время, проведенное вместе, и за кучу денег, заработанных благодаря твоей очаровательной улыбке. — Он встал, подошел к девушке и дружески обнял ее. Затем налил себе стакан красного вина, с добродушной улыбкой взглянул на Ефимкина, после чего остановил долгий, зачарованный взгляд на Яночке. — Надеюсь, наша дружба только окрепнет. Каждый из нас богат талантами, так давайте объединимся и усилим натиск на поляне бизнеса. Предлагаю тост. Выпьем за то, чтобы всегда помнить: деньги украшают нашу жизнь, расширяют границы комфорта, но главное, совместный заработок создает прочный фундамент для дружеских отношений. Мы должны помнить, что человек велик не столько материальными активами, сколько благородством. И тогда дружба станет господствующим критерием в наших делах. Это опровергнет постоянные публичные обвинения, что, дескать, богатство, к которому мы яростно стремимся, толкает нас в болото бездушного цинизма. Докажем, что это неправда!

— Какие великолепные слова! Никогда не слышал таких тостов, — воскликнул Леонид Иванович. — Я полностью тебя поддерживаю и с удовольствием выпью, но, извини, без слов. Не научился так гладко говорить. У нас подобное в диковинку…

Картузов вернулся на место. Леонид Иванович склонился к нему и шепотом спросил:

— Сможем ли мы сегодня вдвоем пошушукаться?

— Конечно, — ответил тот.

— Нельзя ли поторопиться с нашим делом? — разгорячился Ефимкин.

— Пожалуйста! Дай лишь пару минут на прощание с обожаемой подругой, — взмолился Михаил и обратился к девушке: — Яночка, ты сказала, что, получив миллион, снимешь другие претензии. Это так?

— Я от своих обещаний не отказываюсь, — взглянула на него красотка. — Но как с шиншиллой?

— Твой размер я знаю, а впрочем, сама выбери, позвони мне из бутика, и я продиктую номер своей кредитной карточки. Согласна?

— Прекрасно. Я так понимаю, что ты собираешься обучать своего провинциала? Неблагодарное это дело. Кроме геморроя, ничего не наживешь. Ему надо все объяснять с самого начала. Лучшая школа тут, которую прошел каждый из нас, — бросить его одного в городе. Пусть набьет шишек, получит пинки, фингалы, сердечные раны. А если при этом сохранит независимость и доброе имя, можешь начать с ним свой курс и давать мастер-класс. Триста тысяч, которые ждешь от него за протекцию, — неужели это деньги, которые что-то решат? Они для тебя пшик! Если бы речь шла о трехстах миллионах долларов, я бы слова не сказала, разве помечтала бы о своем проценте отступного. Так я пошла. — Она встала, обняла Картузова, пригладив его тронутые сединой волосы, поцеловала. Потом наказала Ефимкину: — Слушай его во всех делах как любимейшего папочку! Тебе повезло, что ты в начале столичного пути встретил Михаила Александровича. Но не верю я, что из тебя выйдет толк. Докажи обратное. Пока!

— Пока. Завтра утром за тобой заедет водитель, — предупредил Картузов.

— На выход с вещами, детка, — хочешь сказать?

— До встречи, дорогая. Не торопись тратить свой миллион. Целую.

— Обнимаю! — бросила Яночка и вышла из ресторана.

— Ты должен смотреть на жизнь в Москве как на постоянную борьбу между собственными интересами и аппетитами конкурентов. Это почти вооруженное противостояние. Причем бороться приходится ежеминутно. Встал, включил новости: из ящика несут такую чушь, что вскипаешь, желание отхлестать за наглое вранье каждого телевизионщика нарастает как снежный ком. Выезжаешь. На Рублевке, по Кутузовскому проспекту инспекторы постоянно останавливают для проверки документов. Бесишься, возмущаешься, проклинаешь дорожную милицию. Едешь на паспортную регистрацию, иначе постовые замучают взятками. Прежде чем получишь прописку, затиранят вопросами, справками, глупейшими согласованиями, отнимут на эту чушь пару недель. Идешь получать номера на автомобиль — измордуют претензиями, бесконечными проверками на угон, на собственность, на подлинность страхового полиса и водительских прав, на учет автомобиля в военкомате… Считай, еще две недели. Создать фирму, получить лицензию, оформить паспорт сделки, утвердить товарный знак, сдать документы на общегражданский паспорт, на получение прав собственности, получить визу от санитарно-эпидемиологической службы, от пожарных, бюро технической инвентаризации, архитекторов, технической комиссии, водоканала, электрических сетей, управы, дорожного агентства, Департамента потребительского рынка, миграционного ведомства, а еще от соседей и так далее и тому подобное… Необходимо иметь бойцовский характер, стрелковое оружие, кучу наличности и уйму времени. — Тут впервые Картузов заметил, что обычно сдержанный Леонид Иванович вдруг заулыбался, и пошутил: — Если тебе смешно, значит, с твоим внедрением в столице никаких проблем не должно быть. Но все же от чего ты развеселился?