На этот крик высыпали и другие слуги, а герцог недовольно нахмурился и подал мне руку:

– Прошу вас, синьорина Катарина, его величество ждет!

– Разве король знает, что вы меня нашли? – я поежилась под тяжелым теплым плащом, упорно разглядывая брусчатку под ногами.

– Я послал гонца, чтобы предупредить, – сухо ответил герцог.

Мы вошли в дом и через минуту стояли в гостиной под взглядом крепкого светловолосого и сероглазого мужчины очень похожего на Алистера.

– Добрый день, синьорина Катарина, – король был одет просто. Среди прочих придворных – всех, как один, светловолосых и светлоглазых, выделялся лишь узким венцом с единственным темно-синим камнем на лбу.

Я молча присела в реверансе. Герцог поклонился.

– Я вижу, местные духи благосклонны к вам, Алистер, и вы нашли ученицу синьора Портэлла.

– Все так, мой король, – склонил голову ди Новайо.

– Я рад. Итак, синьорина. Мне сообщили, что вы были единственной ученицей моего лучшего винодела, и все работники хором уверяют, что лишь вы сумеете вновь приготовить достойное вино. Это так?

– Я действительно училась у синьора Одэлиса, – ответила, стараясь не поднимать глаз. – Но смогу ли я приготовить «Королевского лекаря», покажет только время.

Его величество молчал, держа паузу, но я почему-то абсолютно не боялась. Может, потому, что в толпе встречающих мелькнуло лицо Доротэо? А может, потому, что в шато я знала каждую веточку, каждую травинку и каждый камень и была готова потрудиться, пусть даже в память о синьоре Портэлле.

– Что ж, синьорина, я склонен дать вам шанс. Вы останетесь в шато и получите все права хозяйки до следующего Бино-Нуво. Если вино следующего года будет не хуже прошлого, я назначу вас королевским виноделом со всеми привилегиями и позволю самой выбрать мужа!

Я вскинула голову, чтобы поблагодарить за милость и отказаться от неведомого жениха, но меня опередил герцог!

– Мой король! – звучно сказал он. – Синьорина Катарина не может выбрать себе мужа сама!

Его величество удивленно вскинул бровь.

– Потому что ее имя уже вписано в патент, который вы милостиво вручили мне! Кати – моя невеста!

В гостиной внезапно стало очень шумно, тесно и неприятно. Несколько дам демонстративно упали в обморок, остальные принялись резко обмахиваться веерами. То и дело раздавались стоны, вздохи и фразочки:

– Да как он смел! Да она же провинциальная дворняжка! Кукла соломенная!

– Тишина! – строго сказал король и повернулся к ди Новайо: – Алистер, неужели вы хотите взять в жены синьорину? Если она справится, ей придется жить в шато всю жизнь!

– Меня это не пугает, – пожал плечами герцог, – и да, ваше величество, это мое желание, на которое вы дали дозволение! – и тут этот беспринципный тип взял меня за руку!

Я резко выдернула ладонь и отошла в сторону:

– Ваше величество! Я готова принять шато и выращивать виноград, но прошу вас о милости – я не желаю быть женой этого человека!

С лица Алистера исчезли все краски, а обмороков стало еще больше. Однако монарх вновь не дал своим придворным разгуляться. Утихомирив болтунов одним взглядом, король повернулся ко мне и негромко, очень мягко сказал:

– Простите меня, дитя мое, но я не могу отменить свое собственное решение. Я выписал королевский патент в качестве награды и не стану забирать ее обратно. Однако я даю вам свое королевское разрешение назначить дату вашей свадьбы. Любую!

* * *

Король со своей свитой уехал через два дня после этого эпохального разговора. К счастью, герцог ди Новайо уехал вместе с ним. И мне не пришлось больше прятаться, ходить кружными дорожками и постоянно прислушиваться, ожидая услышать голос герцога.

Впрочем, кого я обманываю?

Прислушиваться я как раз не переставала. Наоборот, ждала, что Алистер снова позовёт меня. И когда я замру, отвернувшись, подойдёт ближе, накинет на плечи плащ, окутывая своим ароматом. А потом начнёт говорить о своей любви и том, как он сожалеет о своей ошибке.

Вот и кто поймёт нас, женщин? Кто знает, что именно нам надо?

Я уж точно не могла ответить на этот вопрос.

Очевидным для меня было лишь одно – я скучала по Алистеру. Да, он очень обидел меня. Тогда, год назад герцог переспал со мной. Был так чарующе нежен, что я таяла от его объятий и от его слов. А потом… Потом он выбросил меня из своей жизни как использованную тряпку.

Да, именно такой я себя и ощущала – использованной.

И пусть потом ди Новайо спас меня от Рокуэллов, я всё равно не могла его простить. Слишком глубока была обида. Ведь я только-только начала отходить от предательства мужа и подруги. Только захотела вновь довериться мужчине, впустить его в своё сердце, а он… воткнул в него кинжал.

Ещё и артисты уехали в новый вояж. Я поблагодарила и простилась с каждым, кто стал мне дорог. Микаэле просто сжал моё плечо и пожелал удачи, пообещав вернуться следующей осенью. Его мать вытерла передником слезу и сказала, что будет по мне скучать. Юная Арлисса и вовсе бросилась мне на шею. Тут уж всплакнули мы обе.

Когда фургоны двинулись по дороге, я долго смотрела им вслед, морщась под вновь зарядившим дождём.

Ничего, мы ещё обязательно увидимся!

Постепенно жизнь в шато входила в свою колею. Работники обрадовались, что я вернулась. Мои решения не обсуждались, приказы выполнялись немедленно. Все понимали, что шато необходимо реанимировать. Ведь Рокуэллы успели натворить дел. Осенью работы и так хватало, а тут ещё предстояло исправлять содеянное.

И мы все принялись за работу с тройным рвением. Чтобы наше шато процветало, чтобы в следующем году поставить на Бино-Нуво первоклассное молодое вино и… в память о дядюшке Одэлисе, который сплотил всех нас.

Днём я была занята. Иногда уставала так, что валилась на постель и тут же уплывала в сон. Вот только во снах покоя мне не было. Герцог ди Новайо являлся каждую ночь. Он просил прощения, говорил о своей любви и обещал, что больше никогда меня не предаст.

И там, во снах, я плавилась от